– Они согласны на определенное число инспекционных поездок, – заметил один из советников.

– Да, я знаю, – сказал Джек. – Вопрос заключается в следующем: имеет ли это какое‑нибудь значение? – А второй вопрос, подумал Райан, состоит в том, чтобы узнать, почему они неожиданно согласились на то, что мы предлагали им больше тридцати лет...

– Что вы имеете в виду? – удивился советник.

– Русские потратили массу сил, времени и средств на разработку новых мобильных пусковых установок. А вдруг у них больше таких установок, чем нам известно? Вы считаете, нам удастся обнаружить несколько сотен передвижных установок?

– Но у нас на новых спутниках имеются радиолокационные установки наземного сканирования, разве...

– Русские знают об этом и могут укрыться от них, если захотят, в одну минуту. Нам известно, что наши авианосцы способны ускользнуть от русских разведывательных спутников, ведущих наблюдение за океаном. Если можно скрыть от радара корабль, стоит ли сомневаться, что сделать это с поездом будет еще легче, – напомнил Джек. Аллен прислушивался к разговору молча, давая возможность своему подчиненному до конца изложить проблему. Старая хитрая лиса, этот Эрни Аллен.

– Значит, ЦРУ советует не соглашаться с условиями договора – но, черт побери, они еще никогда не шли на такие огромные уступки!

– Великолепно. Это большая уступка. Все понимают это. Но перед тем как принять ее, было бы неплохо убедиться в том, что вдруг русские пошли на уступки, которые уже не имеют такого значения. Вдобавок есть и другие дополнительные соображения.

– Значит, вы будете возражать...

– Да ни против чего я не возражаю. Я просто говорю, что не следует спешить, нужно все получше обдумать, а не бросаться вперед в приступе эйфории.

– Но подготовленный ими проект договора настолько хорош, что в это трудно поверить! – Молодой советник этими словами подтвердил мнение Райана, хотя имел в виду нечто другое.

– Доктор Райан, – произнес Аллен, – если бы удалось уладить технические детали, как отнесетесь вы к договору?

– Сэр, с технической точки зрения, сокращение доставляемых к цели боеголовок на пятьдесят процентов не оказывает никакого воздействия на баланс стратегических сил. Это...

– Но утверждать такое – просто безумие! – возразил советник.

Джек протянул в его сторону руку, направив свой указательный палец в грудь собеседника подобно стволу пистолета.

– Допустим, у меня в руке пистолет, нацеленный на вас. Скажем, это «браунинг» калибра девять миллиметров. У него магазин с тринадцатью патронами. Я соглашаюсь убрать из магазина семь патронов, но у меня все еще в руке заряженный пистолет с шестью патронами, направленный вам в грудь, – неужели вы считаете себя в большей безопасности? – Райан улыбнулся, все еще держа нацеленный на собеседника «пистолет».

– Я лично так не считаю. А сейчас речь идет именно об этом. Если обе стороны уменьшат запас своих вооружений наполовину, у русских по‑прежнему останется пять тысяч ядерных боеголовок, способных нанести удар по нашей стране. Подумайте о том, насколько огромна эта цифра! Заключенное соглашение всего лишь уменьшит количество раз, которыми убьют людей, – вместо пяти будет три. Разница между десятью тысячами боеголовок и пятью тысячами имеет значение только для экономии рублей. Вот когда разговор зайдет об уменьшении числа боеголовок до одной тысячи у каждой из сторон, вот тогда, может быть, я начну думать, что мы приближаемся к цели.