|
Тогда он молил бога о смерти. Когда же миновал месяц после похорон королевы и начался другой, Збышко стал сомневаться и в том, что Мацько вернется. Ведь старик обещал торопиться, не жалеть коня. Мальборк не на краю света. За двенадцать недель можно было обернуться, особенно в такой крайней нужде. "А может, ему и нужды нет! - думал с горечью Збышко. - Может, он где-нибудь по дороге приглядел себе жену и с радостью повезет ее в Богданец, чтобы дождаться собственных детей, а я тут век целый буду ждать, покуда надо мною сжалится бог!" В конце концов он потерял представление о времени, совершенно перестал разговаривать с тюремным стражем и только по паутине, которая все гуще опутывала железную решетку окна, догадывался, что на воле наступает осень. По целым часам сидел он теперь на постели, опершись локтями на колени и схватившись руками за волосы, которые спускались уже у него много ниже плеч, и в полудремоте, полуоцепенении не поднимал головы даже тогда, когда страж заговаривал с ним, принося еду. Но вот однажды скрипнул засов, и знакомый голос крикнул с порога темницы: - Збышко! - Дядя! - воскликнул Збышко, срываясь с постели. Мацько обнял его, охватил руками его светлую голову и стал осыпать ее поцелуями. Сожаление, горечь и тоска с такой силой охватили хлопца, что он заплакал на груди у дяди, как малое дитя. - Я думал, что вы уж не воротитесь, - сказал он, рыдая. - Так оно и могло статься, - ответил Мацько. Только теперь Збышко поднял голову и, взглянув на дядю, воскликнул: - Да что же это с вами стряслось? И он в изумлении воззрился на изнуренное, осунувшееся и бледное как полотно лицо старого воина, на его сгорбленную спину и поседелые волосы. - Что с вами? - повторил Збышко. Мацько опустился на постель и с минуту времени тяжело переводил дыхание. - Что стряслось? - сказал он наконец. - Не успел я переехать границу, как меня в бору подстрелили из самострела немцы. Разбойники-рыцари, знаешь? Мне все еще трудно дышать... Бог послал мне помощь, иначе ты б меня больше не увидел. - Кто же вас спас? - Юранд из Спыхова, - ответил Мацько. На минуту воцарилось молчание. - Они напали на меня, а спустя полдня он напал на них. Не больше половины ушло из его рук. Он взял меня в свой городок, и там я три недели боролся со смертью. Бог меня спас, и хоть мне еще худо, я воротился. - Так вы не были в Мальборке? - С чем же мне было ехать? Они вчистую обобрали меня и вместе с другими вещами забрали и письмо. Я воротился, чтобы попросить у княгини Александры другое письмо, но в дороге разминулся с нею и не знаю, удастся ли мне догнать ее, потому приходится мне на тот свет собираться. При этих словах он плюнул себе в ладонь и, протянув Збышку руку, показал чистую кровь: - Вот видишь? И, помолчав, прибавил: - Видно, на то воля божья. С минуту времени они молчали под тяжестью черных дум, после чего Збышко спросил: - Так это вы все время плюете кровью? - Как же мне не плевать, коли у меня между ребрами на полпяди вонзилось жало стрелы! Небось и ты бы плевал. |
