|
После смерти Витовта был в 1430 - 1432 гг. великим князем литовским, вступил в конфликт с польскими феодалами из-за подольских земель и был низложен, боролся за власть, найдя опору в русских землях княжества и принимая помощь Ордена, но потерпел неудачу.>, который бежал к ним. Опять начался великий поход. Сам магистр Конрад <Имеется в виду великий магистр Ордена в 1391 - 1393 гг. Конрад фон Валленрод. Мицкевич сделал его героем одноименной поэмы (наделив такой судьбой и мотивами действий, которые являются плодом художественного вымысла и далеки от реальности).> выступил с большой ратью. Немцы осадили Вильно, пытались с высоченных башен пробить тараном стены замков, пытались добыть замки изменой - не удалось! А на обратном пути столько их полегло, что и половина назад не вернулась. Выходили мы в поле и против Ульриха из Юнгингена, брата магистра, самбийского правителя <Самбия - часть Пруссии, завоеванная Орденом к середине XIII в.>. Но Ульрих в страхе бежал со слезами, и с той поры настал мир, и город теперь отстраивается. Один святой монах, который мог босыми ногами ходить по раскаленному железу, пророчествовал, будто теперь Вильно до светопреставления не увидит под своими стенами вооруженного немца. Но если так оно будет, то чьих же рук это дело? При этих словах Мацько из Богданца вытянул свои руки - широкие, непомерной силы, а прочие, качая головами, стали поддакивать: - Да, да! Это он верно говорит! Да! Но тут разговор оборвался из-за шума, долетевшего с улицы в окна, из которых вынули бычьи пузыри, так как ночь спустилась теплая и ясная. Издали донесся звон оружия, человеческие голоса, фырканье коней и песни. Все в корчме удивились, так как время было позднее и луна уже высоко поднялась в небе. Хозяин-немец выбежал во двор корчмы, но не успели гости осушить последние кружки, как он еще поспешней вернулся назад и крикнул: - Едет какой-то двор! Через минуту в дверях появился слуга в голубом кафтане и алой шапочке. Он остановился на пороге, окинул взглядом присутствующих и, увидев хозяина, сказал: - Вытрите столы да зажгите огонь: княгиня Анна Данута остановится здесь на отдых. С этими словами он повернулся и вышел вон. В корчме поднялось движение: хозяин стал звать слуг, а гости в изумлении воззрились друг на друга. - Княгиня Анна Данута, - сказал один из горожан, - это ведь дочь князя Кейстута, жена Януша Мазовецкого. Вот уж две недели как она в Кракове; это она, верно, ездила в Затор <Затор - город в Силезии (в нынешнем Бельском воеводстве), находившийся во владении одной из ветвей местных Пястов.> в гости к князю Вацлаву, а сейчас возвращается оттуда. - Кум Гамрот, - сказал другой горожанин, - пойдемте на сеновал, для нас это слишком высокая компания. - Нет ничего удивительного, что они едут ночью, - заговорил Мацько, - днем такая жара, но чего это они заехали в корчму, ведь монастырь под боком? Затем он обратился к Збышку: - Родная сестра прекрасной Рынгаллы, понял? А Збышко ответил: - И мазовецких панночек с нею, верно, без счета! II Но тут в корчму вошла княгиня, женщина средних лет, с улыбающимся лицом; она была одета в красный плащ и узкое зеленое платье с позолоченным поясом, который спускался вдоль бедер и внизу был застегнут большой пряжкой. |
