Несмотря на кажущуюся внешне идеологически правильную агитку, в пьесе было слишком много похожей только на саму себя Одессы. Со всеми ее впоследствии запрещенными в печати «ментами», а также «не крутите мне пуговицу», «география-шмеография», «это что-то особенного», «вы просите песен — их есть у меня» и даже старинной песенкой «Губернский город рассылает телеграммы», авторство которой приписывали Высоцкому.

В 1930 году увидела свет повесть Славина «Наследник», насыщенная одессизмами типа «ша» или «моча ударила в голову». Впоследствии Славин не без использования одесских словечек напишет повесть «Мои земляки», по которой был снят кинофильм «Два бойца». Этот фильм, причем далеко не один раз, видел практически каждый житель СССР, за исключением разве что слепых. Благодаря нему «роскошный одесский говор», со всеми этими «шё» и «жябами», снова разошелся по стране. А выражение «Или она нас встретит мордой об стол?» послужило созданию легендарного «фэйсом об тэйбл».

Даже короткий рассказ Славина «Преддверие истины» с первых страниц выдавал одесское происхождение автора: «жлёкают», «бонвиван», «мушль-кабак», «босяцкие песни», «Что ваша мамочка будет иметь перед глазами здесь? Чахоточный садик и пискатых детей?». Как бы между прочим, словосочетание «мушль-кабак» переводится на русский язык как «ерунда», а употребленное Славиным слово «дутик» обрело совершенно иное значение, когда на наш толчок четверть века назад попали первые куртки-пуховики. В отличие от русского языка, слово «толчок» в одесском языке не имеет никакого отношения к клозету, а означает «вещевой стихийный рынок». В те времена это был единственный подобный рынок на всей территории СССР. Именно тогда на свет появилась демонстрирующаяся по сию пору кинокомедия «Дамы приглашают кавалеров», созданная по мотивам рассказа Славина «Кафе «Канава».

Не следует полагать, что Лев Славин постоянно использовал пресловутую одесскую экзотику. На великолепном русском литературном языке он написал роман «Арденнские страсти», который тут же превзошел по популярности даже весьма обильно читаемого во времена моей юности Ремарка. Господа профессиональные литературоведы, задайтесь на первый взгляд глупым вопросом: сумел ли бы гениальный Бабель, проживи он хоть двести лет, создать роман такого уровня? Пусть даже вам больше по душе легенда о кровожадных чекистах, уничтоживших незавершенный роман невинной жертвы сталинских репрессий Бабеля, всю жизнь проявлявшего стойкую аллергию к созданию многостраничных произведении.

В повести «Алмазный мой венец» Катаев именует Славина наследником. Он так и остался весьма скромным наследником истинно одесской литературной школы, ибо громкая слава Льва Славина тех лет, когда он еще не был объявлен космополитом, а «Интервенция» — антисоветским произведением, досталась Крошке Цахесу Бабелю.

Не так давно писателю Льву Исаевичу Славину очень повезло. На одесском доме, где он когда-то жил, установили мемориальную доску.