|
- Э-э! Послушайте! Так ведь вам же не назначен прием, - сказал Полип-младший. (Монокль тем временем обнаружен и снова вставлен в глаз.) - Нет, - согласился Артур. - Но я как раз и добиваюсь приема. - Э-э! Послушайте! А вы по какому делу, по государственному? - спросил Полип-младший. (Клик! Монокль выскочил снова. Полип-младший настолько поглощен погоней за ним, что мистер Кленнэм решает повременить с ответом.) - Это не насчет судовых сборов? - спросил Полип-младший, только что заметив бронзовый цвет лица посетителя. (В ожидании ответа он пальцами раскрывает правый глаз и с такой силой втыкает монокль, что глаз начинает отчаянно слезиться.) - Нет, - сказал Артур. - Это не насчет судовых сборов. - Так послушайте. Вы, значит, по частному делу? - Право, не знаю как сказать. Дело это касается некоего мистера Доррит. - Послушайте, тогда вот что. Самое лучшее, зайдите к нам домой. Мьюз-стрит, Гровенор-сквер, номер двадцать четыре. У отца легкий приступ подагры, так что вы его застанете дома. (Злосчастный юный Полип уже совсем ослеп на один глаз, но не решается разрушить то, что он с таким трудом создал.) - Благодарю вас. Я тотчас же отправлюсь туда. До свидания. Юный Полип был явно разочарован, как будто не ожидал, что его советом воспользуются. - Послушайте! - окликнул он Кленнэма, когда тот был уже у двери; юному Полипу очень не хотелось расстаться с осенившей его блистательной деловой идеей. - А вы вполне уверены, что это не касается судовых сборов? - Вполне уверен. С этими словами мистер Кленнэм отправился продолжать свои поиски, мысленно гадая, - а что было бы, если бы он в самом деле пришел сюда насчет судовых сборов? Мьюз-стрит или Конюшенный переулок находился не то чтобы на Гровенор-сквер, но совсем рядом. Это был узкий загаженный тупичок, где вперемежку с брандмауэрами теснились конюшни и каретники, а на чердаках над каретниками обитали извозчичьи семейства, одержимые страстью сушить белье и украшать подоконники миниатюрными шлагбаумами. Главный трубочист этого аристократического квартала проживал в глухом конце тупичка, а напротив помещалось заведение, где на рассвете и в сумерки шла бойкая торговля винными бутылками и кухонными отбросами. Здесь часто можно было видеть прислоненную к брандмауэру ширму бродячих кукольников - а сами кукольники в это время обедали где-нибудь по соседству; здесь же происходили дружеские сборища всех окрестных собак. Но в том конце Мьюз-стрит, который был ближе к Гровенор-сквер, стояло два или три тесных, неудобных дома, которые сдавались за непомерную цену благодаря своему положению жалких прихвостней большого света; и когда какой-нибудь из этих дрянных курятников пустовал (что случалось редко, так как охотников на них всегда было хоть отбавляй), то в объявлениях агента по найму домов он фигурировал как барский особняк в самой фешенебельной части города, населенной исключительно сливками beau monde'а {Высший свет (франц. |
