Могавк решительно перебил его:

   — Завтра ничего особенного не произойдет. Просто мы оба вернемся на свои тропы.

   — Если ты не поедешь со мной. — Джек подался вперед. — Ты ведь хотел увидеть Англию.

   — Страну Шекспира?

   Решительность в глазах Ате уступила место раздумью.

   — Да, но там еще много всего. — Джек смотрел через пламя на друга. — Я все покажу тебе. Ты поразишься тому, что увидишь.

   Ате отвернулся, покосился на небо.

   — Я думал об этом, Дагановеда. Мне бы хотелось поехать с тобой.

   — Тогда решено?

   — Нет, я останусь. Хотя меня, разумеется, влекут туда как помыслы, так и чувства.

   — Ты когда-нибудь прекратишь цитировать эту паршивую пьесу?

   Ате покачал головой.

   — Именно поэтому я и не могу ехать с тобой. Мне нечего больше цитировать, понимаешь?

   — О чем ты толкуешь?

   — Ты научил меня кое-чему. Но этого слишком мало, чтобы встретиться с чужим миром. — Он погрустнел, потом вскинул голову. — Но сейчас французы разбиты, эта война закончилась. А мой дядя, Уильям Джонсон, каждый год посылает ребят в школу. В Коннектикут. Возможно, он пошлет и меня. Тогда я буду все знать. И приеду к тебе. — Пряча глаза, он добавил: — Я приеду, Дагановеда.

   Джек кивнул.

   — Значит, завтра мы расстаемся.

   — Если только…

   — Если?

   — Если только ты не захочешь поехать со мной. — Ате произнес это неожиданно горячо. — Ты знаешь, как живут в Англии. И знаешь кое-что и о нас. Даже много. А узнав больше, сможешь стать настоящим могавком. Из рода волка. Я помогу тебе. Едем со мной.

   Джек долго смотрел в огонь. А почему бы и нет? Мысли о Лондоне и грели его, и пугали. Он привык к лесу, полюбил привольную жизнь. У него есть друг, который тоже все это любит. Человек, которому он не раз спасал жизнь и который не раз спасал жизнь ему. Да и дурацкий клич надо бы все же освоить.

   Он усмехнулся и покачал головой.

   — Я не могу. Я получил приказ и, если не подчинюсь ему, стану предателем, дезертиром. Я принес клятву верности своей родине, своему королю и обещал отцу беречь честьсвоего рода. Кроме того, это страна, которую я люблю и где живут люди одной со мной крови.

   Вновь повисло молчание, треск огня сделался неожиданно громким. Через какое-то время Ате встал и, обойдя костер, взял Джека за руку. Тот, удивленный такой вольностью со стороны обыкновенно сдержанного и не склонного афишировать свои чувства индейца, поднялся на ноги и встал рядом с ним.

   — Ничто не длится вечно, — сказал негромко Ате. — Мы встретимся вновь. Ты вернешься сюда, потому что тебя притянет это, — он указал на грудь друга, — и это.

   Он вытащил нож и приложил его лезвие к ладони Джека, неотступно глядя ему в глаза. Тот кивнул, и на его ладони в мгновение ока появился порез, а через миг острое лезвие рассекло ладонь могавка.

   — Это вновь приведет тебя в край, где ты всегда будешь Дагановедой, — сказал Ате, накладывая рану на рану и скрепляя рукопожатием свои слова. — Твоя кровь будет звать тебя, волк.

   Он стиснул окровавленные пальцы так сильно, что Джек растерянно заморгал. Ирокез усмехнулся.