Ответом ему был сияющий — восхитительный! — взгляд.

   — О том… о том гласит мой третий подарок. Мой стих в твою честь.

   Джек отвел девушку к небольшому диванчику, заставил сесть. Затем еще раз открыл свою сумку и вытащил из нее лист бумаги. Расположившись около монстра, он принял позу, которая, если верить Лебрену[37],изображала трагизм, и завел:СОНЕТ РУСАЛКЕВ далеких морях я подругу искал,Средь мрачных глубин и обветренных скал.Все было напрасно, как лед холодна,Бесследно, о боже, исчезла она.Из сил выбиваясь, Клотильду я звал,В тоске и печали безмерно страдал.Но след ее легкий на все временаВо мгле разметали борей и волна.

   Джек оглянулся на аудиторию. Прекрасные глаза девушки влажно мерцали, изящная ручка была прижата к подрагивающим губам.Я, девою-рыбой навек покорен,Сегодня на полке каминной стою.Нет горше страданья тому, кто влюблен,Ласкать нежным взором русалку своюИ, мысленно с ней пребывая в раю,Недвижность хранить до скончанья времен!

   Джек завершил чтение драматическим придыханием, закатив глаза и словно сквозь толщу воды озирая плафон потолка, рука его при том вскинулась, демонстрируя тщетное желание декламатора всплыть из глубин к недоступным сияющим небесам. Он так и замер, держа паузу и ожидая услышать звуки рыданий.

   Она фыркнула.

   Бедная девочка. Так расчувствовалась, что не помнит приличий. Он повернулся.

   — Рыботорговка?[38]— Нижняя губа слушательницы оттопырилась, между бровями пролегла гневная складка. — Ты сравнил меня с рыботорговкой?

   — Что? — Джек опешил. — Нет, вовсе нет. Я сравнил тебя с полудевушкой-полурыбой! Это совсем разные вещи, взгляни!

   Он показал ей листок, и она склонилась над ним.

   — Ah, je comprends. Je suis рыботорговка — la Petite Fille de la Mer. Comme lui, полурыба. Un moitie poisson?[39]

   — Exactement[40].

   Складка между бровями расправилась, она изучала листок.

   — Мне кажется, это лучше звучало бы… en francais[41].

   — Ну конечно! Еще бы! Куда нам до вас!

   Джек был задет. Нет, он вовсе не возражал, когда кто-то анализировал его творчество. Серьезный разбор должно только приветствовать, но эта барышня могла бы, кажется сперва выразить свои чувства, оставив всю критику на потом.

   — Клотильда, — грустно спросил он, — тебе не понравился мой сонет?

   — Ah, поп, Жак. Je 1'adore[42].Он потрясающий. Настолько… настолько…

   В поисках нужных эпитетов она вновь заглянула в листок.

   Еще одного комментария он бы не вынес. Да и пора было переходить к следующим шагам.

   — Разве поэт не заслуживает вознаграждения?

   Ее невинные глазки тут же изобразили полнейшее непонимание.

   — Какого вознаграждения?

   Джек сел с ней рядом, взял за руку. Точно так же они сидели две недели назад. Тогда он перецеловал все ее пальчики. Теперь в его мыслях витало еще кое-что.

   — Такого.

   Он чуть подался вперед.

   — Жак! — Она отвернулась, но не сдвинулась с места. Да и отвернулась не столь уж решительно, чтобы его губы не могли дотянуться до ее нежной щечки. — Жак, — повторила она. Но уже совсем другим тоном, вновь поворачиваясь к нему. — Мы не должны. Мой отец…

   — Ушел, — быстро сказал он.