|
Я погрузился в грезы и оказался в небывалом райском саду, залитом солнцем. Зеленела трава, деревья стояли в цвету. Картина, представшая моим глазам, бальзамом пролилась на мои душевные раны. Я словно вновь вернулся в легендарные времена Древнего Рима, в знакомый с детства сад, не ведающий зимы, благоухающий прекраснейшими бутонами… Кровь накладывала на мою плоть свой отпечаток: я чувствовал, что тело становится жестче, как в самый первый раз. Солнце в саду светило все ярче и ярче, пока цветущие деревья не начали исчезать в ослепительном сиянии лучей. Какая-то часть меня, мелкая и слабая, побаивалась солнца, но в целом я наслаждался теплом и покоем… И вдруг ни с того ни с сего сон закончился. Я лежал на холодном жестком полу на расстоянии нескольких ярдов от подножия трона. Лежал на спине. Я не сразу понял, что произошло. Я ранен? Меня ожидает ужасное возмездие? Но через не-сколько секунд я осознал, что цел и невредим, а кровь, как я и надеялся, вселила в меня новые силы. Я встал на колени и внимательно оглядел царственную чету. В их облике ничто не изменилось. Какая же сила отбросила меня от Акаши? Потом я долго изливался в немых благодарностях. Только окончательно уверившись, что все в порядке, я встал и, вновь клятвенно пообещав вскоре вернуться и достойно украсить святилище, ушел. Домой я вернулся в состоянии невероятного возбуждения, не переставая радоваться новой гибкости тела и остроте ума. Ради испытания я взял кинжал и вонзил его в левую руку, а когда вытащил, рана немедленно затянулась. Разложив перед собой свиток тончайшего пергамента, я подробно изложил все события прошедшей ночи, воспользовавшись для этого своей личной тайнописью, дабы никто не смог прочесть написанное. Однако я так и не понял, почему, испив Могущественной Крови, очнулся на полу святилища. «Царица даровала мне свою кровь, – размышлял я. – Если это будет случаться часто, если моя божественная повелительница позволит мне и впредь питаться ее священной кровью, я обрету поистине невероятное могущество. Даже Авикус со мной не сравнится, хотя до сегодняшней ночи наши силы были равны». Как выяснилось впоследствии, я был совершенно прав, и в грядущие столетия мне не раз приходилось молить Акашу о крови. Молить не только ради исцеления глубочайших ран – ту историю я расскажу тебе позже, – но и из прихоти, словно я вдруг оказывался во власти желания, охватившего меня по воле самой царицы. Но ни разу, ни разу, как ни горько мне в том признаться, не коснулась она меня своими зубами и не пила мою кровь. Эту почесть она приберегла для вампира Лестата. В последующие месяцы я успешно пользовался новообретенными способностями. Мой Мысленный дар стал намного мощнее. Даже на большом расстоянии я мгновенно улавливал присутствие Маэла и Авикуса, и хотя в таких случаях неизбежно открывается своего рода коридор, позволяющий увидеть наблюдателя и прочесть его мысли, я научился моментально закрывать собственный разум. Я также с легкостью узнавал о том, что они пытаются меня разыскать, и, разумеется, отчет-ливо слышал их шаги вокруг своей виллы. А еще я открыл свой дом для смертных! Однажды вечером, лежа на траве в саду, я предавался мечтам и размышлениям. И внезапно принял решение: я стану регулярно принимать гостей. И не просто гостей, а самых отъявленных негодяев и всех, кто пользуется в этом городе дурной славой. В доме и в саду зазвучит музыка, а свет будет приглушенным. Я обдумал идею со всех сторон и понял, что можно отлично устроиться, ибо одурачить смертных относительно моей истинной сущности несложно; а человеческое общество избавит меня от одиночества и успокоит сердце. Мое дневное убежище располагалось вдалеке от дома, так что и с этой стороны никакая опасность мне не грозила. Конечно, я никогда не позволю себе пить кровь гостей. Под крышей моего дома они всегда будут в полной безопасности. |
