Там они выпили полбутылки коньяка, и Шиллер принялся обвинять Измайлова в нечестной игре.

— Ты что, Курт! — возмутился Измайлов. — Ты кого обвиняешь в крысятничестве? Меня, своего друга? Я ворую твои деньги? Побойся Бога!

— Не дергайся! — зло сказал Шиллер. — Сиди спокойно и слушай. У меня есть все основания предъявлять тебе. Я на той неделе был на работе, и все, что ты там делал, прекрасно видел. Все ваши машины, тюки, минеральную вату и так далее.

Измайлов спокойно смотрел на него:

— Ну ты и дурак! Ты что здесь кричишь! Ты видел то, что стоит всей твоей жизни. Это не деньги, Курт, это жизнь. Тебе, если люди узнают, что ты видел, отрежут язык или живым закопают. Ты знаешь, кто стоит за этим делом? Там такие люди, что ты для них просто пылинка. Сдунут и не заметят!

Оглянувшись и убедившись, что за ними не наблюдают, Измайлов добавил:

— Ну, раз ты все уже видел, я тебе просто посоветую срочно забыть это. Иначе, Курт, просто умрешь. Сначала ты, а за тобой я. Они никого не пощадят, ни тебя, ни твою семью. И твой тесть им не помеха. Пойми меня правильно, я сейчас в таком положении, что не могу себя чувствовать в безопасности нигде, ни дома, ни даже в тюрьме. Там такие деньги крутятся! На них любого чиновника можно купить. У них все куплено, везде свои люди, в милиции, в КГБ, в правительстве.

Чем больше распалялся Измайлов, тем глубже страх проникал в душу Шиллера.

«Надо срочно бежать, — думал Шиллер. — Чем быстрее, тем больше шансов выжить».

— Курт, тебя кто-то видел в тот вечер? — с тревогой спросил Измайлов. — Там ведь стояли посты вокруг автохозяйства. Если ты засветился, нам с тобой обоим конец.

Шиллер заново прокрутил в голове тот злополучный вечер.

— Не думаю, что кто-то видел. Я ушел через пролом в стене, о котором мало кто знает, — вспоминал он вслух.

— Возможно, и не видел, а то мы бы тут уже не сидели. Пойми, Курт, это не наш бизнес, и нам с тобой туда лучше не лезть. Я сам проклинаю тот день, когда связался с ними. Я был уверен, что в любой момент все можно бросить и уехать. Нам с тобой не верят после этой Казани. Считают, что это мы спалили тот груз и людей из охраны. Давай разойдемся по-хорошему и не будем пока встречаться.

Допив коньяк, друзья разошлись.

Алия, достав пироги из духовки, дала им слегка отстояться и принялась резать на аппетитные кусочки. Нарезанный пирог с мясом она выложила на блюдо и торжественно внесла комнату.

Шиллер, увидев ее с такой красотой, вскочил с дивана и, потирая руки, уселся за стол.

— Алия, ну, давай выпьем, ну, чисто символически? — завел старую песню гость и налил ей немного водки.

Алия, молодая женщина с очень приятной внешностью, присела на краешек стула. Ее густые черные волосы были стянуты пучком на затылке, массивные золотые серьги подчеркивали красоту маленьких ушей.

— Ты, Курт, как цыган — привяжешься, и никак от тебя не отобьешься, — с легким упреком промолвила Алия.

Она подняла на него глаза и улыбнулась.

Шиллер быстро разлил водку по рюмкам и пододвинул одну поближе к женщине.

— За тебя, за твою красоту! — произнес Шиллер и поднял рюмку.

Они чокнулись и выпили.

— Ты не боишься, что может подумать мой муж, когда узнает, что я с тобой здесь пила водку? — спросила она. — Ты знаешь его лучше меня. Он может убить нас обоих.

— Алия, он может подумать все, что угодно, даже если бы ты отказалась со мной выпить. Или я не прав? А так, я знаю, что он очень жесткий человек, в пылу может и убить, это точно. Но мне кажется, ты ему ничего не расскажешь, правда?

Шиллер внимательно посмотрел на нее:

— А давно ты замужем? Где он разыскал в степи такой прекрасный цветок? Насколько я его помню, он всегда был замкнутым.