Ныров и Пашуков переглянулись.

— Скажите, — начал Ныров, — а руководитель вашей бригады знал об этом?

— Я не берусь судить об этом, знал или нет. Это его проблема, и мы ее с ним не обсуждали. Если у него ни разу не возникло по этому поводу вопросов ко мне, значит, он знал об этих документах и считал все мои действия вполне законными.

— Тогда к вам последний вопрос. Скажите, а вообще-то Лазарев приходил на работу? Ваши сотрудники утверждают, что ни разу его не видели и общались только с вами.

— Уважаемый Александр Александрович, я не отвечаю за слова подчиненных. Сам я с Лазаревым Василием Владимировичем общался практически ежедневно. Мы неоднократно обсуждали с ним все сложности, которые возникали в процессе работы. И не думаю, что это важно, где находился штаб нашей оперативно-следственной группы — в помещении городского отдела милиции или где-то в другом месте. Если я в чем-то ошибаюсь, прошу вас, напомните мне номер приказа, регламентирующий подобные действия?

Ныров задумался, пытаясь вспомнить подобный документ, но судя по его выражению, ему это не удалось. И он отвел глаза.

— Вы уж извините меня, Александр Александрович, но штаб нашей группы до отъезда Лазарева в Москву находился у нас в гостинице.

Ныров, ожидавший от меня большей откровенности, был удручен услышанным. Он втайне мечтал набрать с моей помощью хороший компромат на брата заместителя министра внутренних дел СССР, но, по всей вероятности, переоценил свои возможности.

— Виктор Николаевич! Неужели вам не надоел этот человек, который не скрывал своего корыстного приезда? Вот вы все свое время отдаете работе, а он в это время пьет в гостинице.

— Извините, но я лично с ним не пил. Мне вообще, товарищи, непонятна ваша роль в этом городе и цель вашего приезда. Сначала вы спрашиваете о моей роли в смерти моего сотрудника, а затем начинаете набирать компромат на руководителя оперативно-следственной бригады? Как это все понимать?

«Лишь бы не переиграть, — подумал я, — иначе мне конец!»

Я сделал обиженное лицо и, не повышая голоса, продолжил:

— Александр Александрович! А заместитель министра внутренних дел СССР знает, чем вы здесь занимаетесь? Он в курсе того, что вы копаете под его брата? Для чего вам мои показания, и как вы хотите их использовать? Вы сначала решили загнать меня в угол своей проверкой, а затем добиться показаний на Лазарева? Я правильно вас понял?

Я увидел, как после моих слов лицо полковника Нырова вытянулось и побледнело. — Я сейчас же свяжусь с Лазаревым и расскажу ему обо всех вопросах, которые вы задавали! Думаю, он найдет возможность поговорить об этом со своим братом.

Рука Нырова потянулась к стакану с водой. Он пытался налить воды из графина, но рука плохо слушалась и вода разлилась по столешнице. Пашуков, сидевший в стороне от коллеги, достал носовой платок и начал вытирать воду со стола.

— Как вы могли такое подумать? У меня и в голове не было подобных мыслей, — произнес Ныров. — Вы все передергиваете!

— Извините, товарищ полковник! Я русский человек, и мы с вами не на дипломатическом приеме. Как вы меня спрашивали, так я и понимал! Правда, мне до сих пор не ясно, для чего вы собираете компромат на брата замминистра? Это ваша личная инициатива или чей-то приказ?

Ныров, открыв рот, попытался что-то ответить, но передумал и замолчал.