Комната была пуста, Кунаев сунул пистолет в карман и снова вернулся в зал. Из соседней комнаты, мяукая, вышел кот и стал тереться о его ноги.

— Есть, бродяга, хочешь, — сказал Кунаев, — проголодался. Сейчас покормлю.

Он пошел в кухню, чтобы покормить голодного кота…

Соседи Кунаева проснулись от зарева и едкого дыма, который проникал сквозь закрытые окна и двери.

Выскочив на улицу, они увидели, что дом начальника городского отдела милиции полностью объят пламенем. Пожарные ничего поделать уже не могли.

Разбирая в свете прожекторов дымящиеся остатки некогда шикарного дома, они наткнулись на обгоревшее тело.

По орденам и именному пистолету пожарные дознаватели сделали вывод, что это труп бывшего начальника городской милиции. Суетившиеся санитары положили останки на носилки и увезли в местный морг.

Спасти хоть какое-то имущество было абсолютно невозможно.

Я подъехал к дому Кунаева к восьми часам утра и был ошеломлен происшествием.

«Теперь у них остался только один человек, который видел в лицо Хозяина, — подумал я, — это Шиллер».

Я садился в машину под прицелом колючих глаз Кондратьева и Каримова.

Судьба Шиллера была мне ясна — ему оставались дни.

У себя в кабинете я начал работу традиционно — подтянул стул под люстру и влез на него. Плафон был пуст. Еще вчера, перед тем как пойти домой, я проверил — микрофон был на своем законном месте.

«Молодцы! — похвалил я Каримова. — Теперь, после гибели Кунаева и ареста Шиллера, их проблемы исчезли. И прослушка им не нужна».

Я сел за стол и начал писать отчет в ГУУР МВД СССР. Отчет получился большим, и я закончил его только к концу дня.

— Ну, вот и все, — сказал я себе и поставил точку. — Конец. Пора домой.

Отчет я запер в сейфе и отправился в гостиницу.

«Все, Аркалык, прощай! Три дня — и меня здесь нет», — думал я и чувствовал безмерную тоску по дому.

Вдруг кто-то сильно схватил меня за локоть и потянул куда-то в сторону.

Оглянувшись, я увидел Уразбаева.

— Виктор Николаевич! Дошли слухи, что вы скоро уезжаете? А как же я? Мне что, всю жизнь скрываться, жить на чужих квартирах?

Я в тот момент не знал, что ответить.

— Подожди, Расих, даже не знаю, что сказать. Могу тебе предложить сейчас лишь одно решение. Тебе необходимо самостоятельно поехать в Набережные Челны и добровольно сдаться в милицию. Все остальное в Челнах сделаю я. Пока ты в Аркалыке, я тебе помочь не смогу. Ты здесь в постоянной опасности. Эти люди любого в асфальт закатают. Не пощадят никого. Пока я с тобой работал, о тебе никто не знал. Сейчас я уезжаю, и о нашем сотрудничестве, кроме нас с тобой, никто не узнает. Но помочь я смогу только в Татарии. Напишу письмо в суд от МВД о твоей помощи, оказанной следствию. Суд должен оценить твой вклад.

— Хорошо, я понял. Напишите ваш казанский телефон, — попросил он.

Я взял его блокнот и написал на нем три своих служебных номера.

— Спасибо, Виктор Николаевич, — услышал я, — обязательно позвоню. Только не забудьте меня!

— Хорошо, Расих, буду ждать. До встречи в Татарстане!

— Еще минутку, Виктор Николаевич, — остановил меня Уразбаев, — я хотел бы рассказать, кто помогал Каримову в отделе милиции устанавливать и снимать жучки в вашем кабинете.

Мы отошли в сторонку, и Уразбаев начал рассказывать.

По его словам, помощник дежурного по отделу Бердыев как-то попался на наркотиках, которые он воровал для себя в комнате хранения вещественных доказательств.