Задергался Авдеев, задергался… Ждет каверз. Напрягся весь.

Конечно, если бы следствие располагало заключением экспертов, которые снова и снова проверяли все собранные сведения на вещдоках, Петруничев и Деркач имели бы возможность предъявить их подозреваемому и с их помощью изобличить его. Но, как известно, от момента обнаружения следов и вещественных доказательств до получения заключений экспертов криминалистов проходит длительное время. А с момента обнаружения первого тела — убитой Багучевой — всего прошло дней пять. Много сделано. Но нельзя же ждать от оперов и криминалистов невозможного. Петруничеву было важно получить доказательство в правильности выбранного им пути, верности отобранной из пяти именно этой версии — и важно сделать это именно на данном, начальном пути расследования, тогда есть шанс выйти на след исполнителей двух убийств, опять же, если его версия имеет перспективу…А взяв след, опера получают шанс выйти и на заказчиков…А что, если не Авдеев убил двух женщин? Что, если по каким — то причинам он все же заинтересован в том, чтобы сбить оперов со следа. И тоже — именно на этом, начальном пути? Пустить их по ложному следу? Зачем? В чем его интерес? Кто автор этой причудливо выстроенной жизненной драматургической композиции? Так и хочется, как в театре, крикнуть:

— Автора, автора…

— Что Вы сказали, гражданин начальничек?

— Вы признаете, что это Ваш плащ — болонья? Он был изъят при осмотре Вашей квартиры.

— Признаю. Старый плащ, конечно, но, как говорится, в вину мне его не поставите.

— Как сказать. Обратите внимание: в области левой лопатки мел настолько глубоко проник в ткань, что сразу, видимо, отчистить его не удалось.

Петруничев и Деркач в присутствии нахохлившегося Авдеева стали внимательно, чересчур внимательно рассматривать расползшееся на ткани пятно.

— Странно, действительно, какое — то пятно, — глубокомысленно заметил Деркач.

— Вы его оттирали? — невинно спросил Петруничев, наклонив лицо вплотную к лицу Авдеева. — Чем? Не помните? А зачем? Не скажете?

— Ага. Оттирал, — неуверенно признался Авдеев. — Раз уж запачкался, так что и не оттереть? Оттирал.

— Чем?

— Влажной тряпкой, — ответил Авдеев.

— Совпадает с мнением Людмилы Викторовны, — важно обронил Деркач, повернувшись к Петруничеву. — Это наш эксперт — криминалист, — пояснил он Авдееву.

— А Вы знаете, что по мнению этого нашего эксперта — криминалиста мел на Вашем плаще, его микрочастицы, совпадают с соскобами, взятыми экспертом с забора на месте убийства Багучевой?

— Не знаю никаких соскобов. Не убивал я, гражданин начальник, чем хотите клянусь. Я плащ испачкал, когда бухой в коридоре у себя по стене проехался.

— Ладно. Проверим. Гвоздев, — крикнул напряденным голосом в трубку Петруничев, — срочно бери Людмилу Викторовну, хватай машину Слободянина он сейчас свободен, и пулей на квартиру Авдеева, — снимите соскобы известки со стен в коридоре. Оттуда позвонишь. Если Людмила Викторовна сумеет сделать экспресс — анализ и сравнить соскобы со стен с соскобами на заборе, да, на стройке, где была убита — Багучева, — звони!

Авдеев, чувствовалось, все больше нервничал.

— А на хрена вы, граждане начальнички, мне душу вытягиваете, почему мне, простому рабочему человеку, не верите.

— И не очень то Вы рабочий человек, Авдеев, и уж точно — не простой.