Авдеев насторожился, видя, что «начальники» шепчутся, стал ожидать каверзы от «ментов». Деркач сделал умный вид, словно майор ему про что — то важное напомнил. Хотя это действительно было важным.

Дело в том, что перстни, изъятые у Авдеева, действительно были опознаны подругами и теткой Дормидонтовой. Но, как говорят юристы, опознаны по родовым признакам, — это были золотые изделия, как показала экспертиза, с гранатом и янтарем, но типовые, фабричные, производства 80 — х гг., такие перстеньки могли быть у любой другой женщины, могли быть куплены чисто теоретически — и самим Авдеевым в 90 — е годы и, скажем, приготовлены для подарка собутыльницам в тот вечер. Не слабый вариант для защиты подозреваемого…

И все же, все же, все же…

Петруничев посмотрел прямо в глаза Авдеева.

— Авдеев, Вы не отрицаете, что у Вас были изъяты перстни?

— Теперь уже не отрицаю. Если правда, я никогда не отрицаю.

— Их Вам не милиция случайно подбросила?

— Нет.

— Вас сейчас снимают на видеокамеру, Ваши показания будут записаны.

— Для чего?

— Для суда.

— А кого будут судить?

— Зависит от Вас.

— Понял, понял, понял.

Значит Вы более не утверждаете, что я, майор Петруничев, выбиваю из Вас показания силой? Вы добровольно даете показания?

— Абсолютно, то есть абсолютно. Пусть снимают в кино. Я — добровольно.

— Очень хорошо. Значит, от найденных у Вас вещей не отказываетесь?

— Не отказываюсь.

— Как Вы показали ранее, включился в допрос Деркач, Вы их приобрели для подарка любовнице в областном центре три года назад с рук на базаре. И в вечер задержания имели при себе, так как намеревались подарить их Вашей подруге Вере?

— Все истинная правда, гражданин начальник. Приятно иметь дело с грамотным юриспрудентом, я извиняюсь, конечно, за это слово.

— А как Вы объясняете тот факт, что на перстнях, кроме Ваших отпечатков пальцев, есть еще одни — женские?

— Так, я давал Верке подержать, когда склонял ее к совершению полового акта… По ее инициативе.

— Верке?

— Верке, кому же еще?

— А это Вам известно, кому еще.

— Никому? — спросил Петрунечев.

— Никому.

Пауза. Задергался Авдеев перед тихо снимающей камерой, отвернул в сторону голову, сглотнул слюну.

— Вроде, никому… Не припомню…

— Дормидонтовой не давали? Опять пауза. Что отвечать? Давал, или не давал? Какую каверзу менты готовят? Утверждают, что найденные у него цацки ранее принадлежали убитой Дормидонтовой? Может, и принадлежали, ему откуда знать. Ему тут побыстрее выкрутиться нужно. Нет у них на него ничего, нет…

— А зачем мне цацки эти Дормидонтовой давать? Она мне "не давала", и я ей — не давал…

— В таком случае, как Вы объясните, что кроме Ваших «пальников» там оказались…не Веркины, как можно судить по «чистосердечному» признанию, а Дормидонтовой четкие пальчики, причем на одном перстне, с левой руки, отпечатки правой, а на персте с правой руки отпечатки левой руки убитой. Так бывает, когда сама с пальцев перстенечки снимаешь, сама надеваешь…Так бывает?

— Не могу знать. Про бабские тонкости не обучен. Я такую науку вашу юридическую, опять же, не превзошел.