— И не очень то Вы рабочий человек, Авдеев, и уж точно — не простой. А вот насколько непростой — мы тут и выясняем.

— Такая работа, — добавил к тираде Петруничева виноватым голосом Деркач, — доверяй, но проверяй. Соскобы мела с забора у нас есть, а из квартиры образцы мела, в смысле известки, — не подумали отобрать. И вот, снимут сейчас, сравнят, и тогда Людмила Викторовна однозначно скажет, откуда происходит мел на Вашем плаще — из квартиры, или с места жестокого убийства.

— А пока пойдем дальше, Авдеев, — Петруничев развернул стул с Авдеевым к себе, придвинул лицо к лицу Авдеева, чуть довернул стул, чтобы Авдеев мог рассмотреть то, что лежало перед ним на столе:

— Признаете, что этот лист акации изъят при Вас из кармана Вашего плаща?

— Не криминал, уверенно заявил Авдеев, наслушавшийся сокамерников в СИЗО

— Правильно, — согласился Петруничев, — Наличие листа в кармане — не криминал. Но вот уже знакомая Вам заочно, эксперт — криминалист нашего ГУВД Людмила Викторовна Конюхова, перед тем, как ехать на заборы к Вам на квартиру, закончит одну небольшую операцию у себя в лаборатории, — она сравнит этот листик с теми, что изъяты на месте преступления. А что удивительно, или, может быть, не удивительно, но кусты акации у нас были высажены заботливыми городскими садовниками только в двух местах — перед заборами двух наших долгостроев, чтобы скрасить для горожан это временное неудобство. И вот как раз на месте этих долгостроев, на замороженных стройках двух объектов и были обнаружены тела изнасилованных и зверски убитых Багучевой и Дормидонтовой. А, какая драматургия, Авдеев? Разделите мой восторг. Вот если листики то совпадут? Что будет? Будет, Авдеев, совсем иной у нас с тобой разговор, — уже не как с невинно задержанным и подозреваемым в убийстве, а как с весьма, весьма возможным кандидатом на высшую меру наказания.

— Разрешите закурить?

— Курите, Авдеев, Это тоже часть нашей с Вами работы.

— Не понял?

— Ну, вот Вы взяли сейчас со стола сигаретку фирмы «Марлборо».

— Так тут другой то и нет. А у меня отобрали табак ваши вертухаи.

— Контролеры.

— Так точно, контроллеры.

— А Вы утверждали, что курите только «Яву».

— Так точно, «Яву», а также «халяву» — нервно хохотнул Авдеев.

— Разрешите Вашу сигаретку? Обратите внимание — прикус на ней своеобразный, Я Вам уже на предыдущем допросе говорил.

— Так это зуб у меня верхний «подгулял», тесно с детства росли зубья, вот один и пошел косо.

— Не наказуемо. Но что интересно, — точно такой же, с — характерным прикусом был и окурочек «Марлборо», обнаруженный и изъятый нами на месте преступления — там, где были зверски убиты две молодые женщины, — повысил голос Петруничев.

— Ха, — нервно хохотнул Авдеев, — так у нас щербатых, почитай, полгорода. Это каждый может, как Вы говорите, «привкус» оставить.

— Прикус. Каждый. Но вот фокус, Авдеев, — слюна у какого человека строго индивидуальная.

— Ну и что?

А то, что Людмила Викторовна сейчас вернется с соскобом мела в Вашей квартире, и однозначно докажет, что белое пятно, на Вашем плаще — осталось не от скольжения по стене коридора, а потому, что убивая Багучеву и перетаскивая тело Дормидонтовой Вы невольно коснулись спиной, — как раз в этом плаще — "болонья", — забора. И сделает Людмила Викторовна еще один экспресс — анализ.