То есть я уже дура. Законченная. А как иначе, если двенадцатого октября в этой самой гостинице…
Труп разыскиваемого Интерполом международного преступника Бориса Панченко, он же Андрей Столярян, он же Эдуард Говорков (начитанный, падла!), известного также под кличками Бесса-раб и Капустняк, был найден в туалетной комнате. Смерть наступила от передозировки наркотика «фленч». Следов насилия не найдено, в номере обнаружена большая сумма в долларах США, пистолет «байярд», проспекты лиссабонского клуба геев «Маре» и… И многое, многое другое. Отпечатки пальцев, группа крови, особые приметы…
- Вот еще.
А вот и еще. Фотографии: знакомая черная борода, крестик на волосатой груди. Он!
Итак, Капустняк давно мертв, а я - дура. Мы дураки. Классический ложный след…
- Ну че? Херня выходит?
Куда тут спорить? Она, родимая, и есть.
- А где фигня, Володя?
Можно и не спрашивать. Фигня - это то, как лихо нас провели в «Казаке Мамае». А если бы не Жучка? Бегали бы еще год, искали мертвеца.
Дуб пошелестел бумагами, поднес к глазам распечатку.
- А теперь, блин, фигня. Это из Москвы, свежая. По оперативным данным, пятнадцатого января там состоялась сходка «авторитетов». Делили западносибирскую часть нефтепроводов, их раньше «тюменцы» держали. Так вот, от «железнодорожников» был Капустняк. Присутствовал, сука! Теперь Лейпциг, конец января. Там, блин, Капустняка тоже видели…
- Двойник? - ляпнула я первое, что в голову пришло.
Широкие плечи дуба неторопливо поднялись. Поднялись, опустились.
- Да пес его знает! В Москве он же среди своих был, они его как облупленного… А в Лейпциге он у Шиффи Клаудии гостевал, у модели этой. Трахал ее, в общем. Он ее давно трахает.
Да, мужика в постели трудно перепутать! Или этой Шиффи все едино, были бы доллары в придачу к черной бороде?
- Ну а с февраля он, блин, у нас сшиваться стал. Вот, по дням. Тряхнул я свидетелей, запряг трех гавриков, чтоб всех опросили… это завсегдатаев «Казака Мамая». В феврале Капустняк был там трижды. Ел, пил. Общался. С некоторыми - очень тесно, но уже не в баре. В том числе со своими старыми дружками, общим счетом с тремя. Плюс бармен Трищенко, плюс вольный стрелок Кондратюк. А вот с Очковой его не видели. В феврале она была в «Мамае» только раз - в самом начале.
- Это еще не вся фигня, Володя!
Вспомнилась милая утренняя беседа по телефону. Рассказать? Вроде бы к месту выходит.
Дуб слушал внимательно, хмурился, крепкие пальцы комкали ни в чем не повинную бумагу.
- Ясно, подруга! Вот, блин, тварь! Думаешь, Очковая звонила?
- Думаю, - кивнула я. - Случайного человека они привлекать бы не стали. Зачем лишний раз имя Капустняка называть? А женщин там и нет, одни лица нетрадиционной… Пидоры, в общем.
Мы оба засмеялись, хотя смеяться было не над чем.
- И еще одно, Эра Игнатьевна, - на этот раз в его руках была не бумага, а целая папка. - Дело «Турист-траст». Видели его там. Дважды. Заходил в офис в начале февраля.
Бумаги я смотреть не стала. Уже просматривала - в кабинете Никанора Семеновича. «Турист-траст» - лихая фирмочка, вербовавшая молоденьких дурочек на «интересную и высокооплачиваемую работу в Греции и Италии». |