Я сглотнула. Гохэновна. Тоже вариант!

    -  Марта Гохэновна, он ничего не говорил о своей новой работе?

    -  К сожалению, я не успела записать разговор. Кажется, он употребил слово «интересная». Даже «чертовски интересная». Однако, прошу учесть, Ефим Гаврилович - человек увлекающийся. Но я все же полагаю, что он говорил искренне. Его не принуждали. Обещаю следующий разговор записать и передать вам.

    И тут - стандартная процедура. Побольше бы таких сознательных!

    -  Я могу рассчитывать, что со стороны прокуратуры будет предпринято все необходимое для поисков Ефима Гавриловича?

    «Товарищ Жюков! Ви уже взяли город Берлин? А не то ми вас накажем!»

    -  Можете, Марта Гохэновна. Можете. Рассчитывать она, конечно, может. Все мы можем на что-то рассчитывать. Я, например, на сигнал «Этна». Только вот Пятый намекнул. Очень плохо намекнул: «ввиду невозможности проведения…» Неужели врут? Неужели бросят?

    В трубке давно гудел отбой. Я прицелилась, дабы водворить ее на место, но внезапно взгляд скользнул по циферблату. На «Роллексе» без четверти двенадцать, Молитвин, наверное, уже на месте, трубка в руке - судьба! Заодно и спросим…

    Писклявый голосишко произнес «Алло?». Даже не «Алло» - «Але?».

    Ага, «куриочка»!

    -  Гражданка Бах-Целевская, пригласите к телефону гражданина Молитвина!

    В ответ - испуганное «Ой!», молчание и, наконец:

    -  Он занят! Просил не беспокоить!

    -  Тогда я вас побеспокою! - озлилась я. - Гражданка Бах-Целевская, когда у вас срок прописки истекает? Через месяц, кажется?

    -  Ой!

    Опять молчание, на этот раз долгое. Что-то стукнуло, словно трубку уронили, а затем вновь подняли:

    -  Зачем ребенка пугаете, Эра Игнатьевна?

    -  Добрый день, Иероним Павлович! - подхватила я. - Это я еще не пугаю. Я вообще никого пугать не собираюсь. Просто хочу напомнить, что у вас сегодня в полдень…

    -  Склерозом не страдаю.

    Его голос звучал холодно, со знакомым презрением, но на этот раз меня его тон только позабавил. Пусть себе. А хорошо получилось: Игорь как раз приехал, а ему - подарочек. Злись, злись, сейчас ягодки пойдут, вслед за цветочками!

    -  Заодно объясните, пожалуйста, что за дела у вас были с гражданкой Калиновской Любовью Васильевной, а также с гражданином Панченко Борисом Григорьевичем?

    -  Никаких!

    Прозвучало решительно - и весьма, но пять лет в прокуратуре не проходят даром. Испугался! А вот тебе еще!

    -  Триста гривен, конечно, не деньги, но если учесть, что ваши знакомые проходят по «мокрому» делу!..

    Теперь - пауза. Осмыслил?

    -  Хорошо, слушайте…

    Осмыслил!

    -  В последнее время я занимался частной практикой - по тому адресу, о котором вы меня спрашивали. Нечто вроде Техника-любителя. Или кустаря, не знаю, как лучше выразиться. Мелкий ремонт, ссоры в семье, насморк у младенцев. Панченко я не знаю, а Калиновская месяца три назад заказала мне одну мелочь. Вполне законную мелочь. Я сделал. Тогда она стала намекать, что мною интересуются, как она сказала, серьезные люди. Конкретно она называла какого-то Капустняка. Я отказался, тогда она… Или уже не она, не знаю.