|
Н.Б, мог заехать или позвонить. Так что пожал то я плечами совершенно искренне, но ведь не станешь же ты пожимать плечами целый день! Я мог бы преспокойно пойти погулять, потому что телефонный звонок раздался только в четверть двенадцатого, уже после того, как Вулф спустился в кабинет, отбыв свое двухчасовое дежурство в теплице, где произрастают орхидеи под стеклянной крышей. Он принес черенок Симбодиум Дорис и целый букет для вазы на своем столе, а кроме того свою персональную седьмую часть тонны, которую и втиснул в сделанное на заказ кресло колоссальных размеров. Он хмуро смотрел на покрытый пылью корешок книги, присланной ему, когда раздался долгожданный телефонный звонок. – Офис Ниро Вулфа, говорит Арчи Гудвин. – Так это Арчи Гудвин? Три человека из десяти задают этот идиотский вопрос. Мне каждый раз хочется ответить «нет, это ученый пес», и посмотреть, что будет после этого, но ведь могут облаять в ответ. Поэтому я вежливо подтвердил, как это положено вышколенному секретарю знаменитого детектива: – Да. Лично. – Это Джеймс Невилл Бэнс. Получили ли вы кое что от меня по почте? Его голос не мог решить, звучать ли ему фальцетом или же скрипеть, впитав в себя худшие отличительные черты того и другого. – Да, очевидно. Ваш конверт и записку. – И вложение? – Совершенно верно. – Пожалуйста, уничтожьте его. Сожгите… Я собирался – но теперь это уже не имеет значения… Я ошибался. Так что сожгите его. Очень сожалею, что доставил вам беспокойство. И он положил трубку. Я прикрыл ладонью свою и повернулся. Вулф раскрыл книжку на странице с оглавлением и смотрел на нее такими глазами, какими мужчины обычно смотрят на встреченную ими красивую молодую девушку. – Если я могу вас оторвать на минутку, – сказал я. – Поскольку в почте нет ничего срочного, у меня есть задание, не то личное, не то профессиональное. Пока не скажу точнее. Я достал из ящика конверт, записку и вложение, поднялся и протянул все это ему: – Если это пятно на галстуке кровавое, моя догадка, что кто то ударил или стрелял в Джеймса Невилла Бэнса, разделался с трупом, но не знал, как поступить с галстуком, поэтому он послал его мне, но только что по телефону мне позвонил кто то, назвался Джеймсом Невиллом Бэнсом и сообщил, что он ошибался, так что не буду ли я столь любезен сжечь то, что он прислал мне по почте. Очевидно… – Кто тебе звонил? – Не человек, а волынка, так он скрипел и визжал. Очевидно он не мог сам его сжечь потому, что у него не было спичек, а теперь он выполняет роль Джеймса Невилла, который владеет – или владел – солидным недвижимым имуществом, и мой долг как гражданина и официального частного детектива разоблачить и… – Пфу. Какой то неумный шутник! – О'кей. Я вернусь и сожгу его. Он будет скверно пахнуть. Вулф хмыкнул: – Может быть, это вовсе не кровь. Я кивнул: – Верно. Но если это кетчуп или табачный сок, я смогу научить его, как вывести пятно, и потребую за науку пару долларов. И это будет, в пересчете на время, самый большой гонорар, который вы когда либо получали! Опять хмыканье. – Где находится Хорн стрит? – В Виллидже. Полчаса ходьбы пешком. А я сегодня не гулял. – Вот и хорошо. Вулф углубился в книгу. Глава 2 Большинство домов на Хорн стрит, которая протянулась всего на три квартала, нуждается в покраске и отделке, но номер 219, четырехэтажное кирпичное строение, блестел бежевым тоном основных стен и коричневой отделкой лепных украшений. |
