|
А у вас? – Возможно появятся, но они будут дорого стоить. Я работаю у Ниро Вулфа, я стану расходовать его время, так что счет вам не доставит радости. Вы должны знать, у кого имеется доступ к вашим письменным принадлежностям и этой гардеробной, ну и вам придется поразмыслить о том, кто и почему. Галстук вам не понадобится. Он прибыл ко мне по почте, так что фактически и по закону он находится в моем владении. И я должен его хранить. Я протянул руку: – Если вы не возражаете! – Да, да, конечно. Он отдал его мне: – Но я мог бы… Вы ведь не собираетесь его сжечь? – Нет, конечно. Я сунул галстук в боковой карман, конверт и записка уже лежали в моем нагрудном кармане: – У меня имеется небольшая коллекция сувениров. Когда у вас появится… Где то прозвучал звонок, какой то музыкальный мотивчик, возможно, музыка будущего. Бэнс нахмурился, повернулся и пошел назад, я, разумеется, следом. Мы пересекли общую комнату и оказались еще у одной двери, которую он и отворил. Там, в маленькой прихожей, находились двое мужчин, один невысокий коренастый парнишка в рубашке с короткими рукавами и штанах из грубой холщовой ткани. Второй, тоже коренастый, но высокий, был типичным полицейским. – Да, Берт? – спросил Бэнс. – Этот полицейский, – сказал коротышка, – хочет попасть в квартиру миссис Кирк. – Зачем? Заговорил верзила: – Просто посмотреть, мистер Бэнс, Я на патрульной машине и получил вызов. Возможно, ерунда, обычно так и бывает, но я обязан посмотреть. Извините, что приходится вас беспокоить. – Что посмотреть то? – Не знаю. Возможно, ничего, как я уже сказал. Просто убедиться, что все в порядке. Закон и порядок. – Очень хорошо, но почему там не должно быть порядка? Это мой дом, офицер. – Да а, знаю. А это моя работа. Я получил сигнал, и сделаю так, как мне сказано. Когда я позвонил к Киркам, мне никто не ответил, тогда я вызвал управляющего домом. Пустая формальность, конечно. Я уже говорил, что не хотелось бы вас беспокоить, но… – Ну ладно. Берт, у вас есть ключ? – Да, сэр. – Позвоните, прежде чем… – хотя нет. Лучше я сам пойду. Он решительно шагнул через порог, а когда и я оказался снаружи, запер дверь. После того, как мы вчетвером втиснулись в кабину лифта, туда бы и мышь не влезла. Когда кабина остановилась на втором этаже, я вышел вместе со всеми, прошел с ними в другую небольшую гостиную. Бэнс нажал кнопку на косяке двери; обождал с полминуты, нажал вторично, продержав на ней палец секунд пять, подождал уже подольше. – Олл райт, Берт, – произнес он и отступил в сторону. Берт вставил ключ в замок, рэвсоновский, как я заметил, повернул его, нажал на ручку, отворил дверь и пропустил вперед Бэнса. За ним вошел полицейский, а за ним уж я. Сделав два шага, Бэнс остановился, оглянулся на нас и повысил голос: – Бонни! Это Джим. Я первым заметил голубую домашнюю туфельку, надетую на женскую ножку, высунувшуюся из под края кушетки. Я автоматически двинулся было вперед, но тут же резко остановился. Пусть полицейский первым сделает открытие. Он сделал, он тоже все это увидел и пошел к кушетке, а когда достиг ее края, буквально остолбенел, едва слышно пробормотав: – Боже всемилостивый! И продолжал стоять, глядя вниз. Тогда прошел вперед и я, и Бэнс. Когда Бэнс увидел полностью всю картину, он на какое то мгновение замер, издав звук, похожий на лягушечье кваканье, потом из его горла вырвалось нечто, вроде икоты или предсмертного хрипа, и он тут же рухнул на пол. |
