|
У Слэттера не дрогнул ни один мускул на татуированном лице. Потом его шестерки стали готовить самый большой бабах, который когда-либо раздавался в Эскдейле. Было одиннадцать часов. - Пошли, - сказал я Слэттеру. - Я хочу сперва увидеть Сару Хейес... ты знаешь, что у меня сын родился? - Слышал... Но я не поверил. Чтобы пидор вроде тебя знал, куда это совать? Мы оба рассмеялись и пошли вниз к Эскдейлу. Мы смеемся вместе со Слэттером? И почти друг другу симпатизируем? Господи, в самом деле день чудес. Я только надеялся, что чудеса будут происходить и дальше. Ожидался самый длинный день моей жизни. Но сначала увидеть Сару и ребенка... нашего ребенка. А потом мы со Слэттером пойдем к Курту... и сделаем ему предложение, от которого он не сможет отказаться. Полдень. - Ник! Эй! Ник Атен! Мы слышали, что ты вернулся. Курт хочет тебя видеть. В двухстах ярдах уже был виден дом Дел-Кофи в деревне. И Сара меня там ждет. - О'кей, - сказал я. - Через час буду, мне надо повидаться с Сарой. Знаешь, у меня сын родился. - Не надо заводиться с Куртом, Ник. Он сказал "сейчас" - это значит СЕЙЧАС. А, черт!Я прищурился на двух ребят из Команды, которые сидели на десятифутовой стене, окружавшей территорию гостиницы. У них были дробовики. Они в меня не целились, но стволы смотрели, в общем, в мою сторону. Пацан, с которым я говорил, отворил створку ворот: - Давай я тебя проведу. Рюкзак и оружие оставь тут, в караульной. И еще я тебя должен обыскать... Нет, тебе не надо, Таг. - Парнишка занервничал. - Курт хочет, чтобы ты вернулся на ферму. Он посылает тебе ящик пива. Слэттер пожал плечами. Я вошел, и ворота за мной захлопнулись. Оглянувшись, я увидел, что Слэттер расстегивает ремень джинсов. Нервный привратник спросил: - Чего это ты делаешь, Таг? - Чего? А посрать хочу. - Здесь? На дороге? - Место не хуже всякого другого. Можешь посмотреть, если хочешь. Привратник быстро замотал головой и велел мне следовать за ним. Черт, черт и еще раз черт! Все пошло наперекосяк. Да, я действительно хотел почти до боли увидеть Сару и ребенка. Но я еще хотел обсудить с Дел-Кофи, как сбросить Курта и Команду. А теперь я был один, безоружен, а этот идиот Слэттер засел облегчаться посреди дороги. Блин, надо было знать, что на этого дебила рассчитывать не приходится! Я сделал глубокий вдох. - Чего это с тобой? - спросил привратник. - Устал. Только что прошел восемьдесят миль. - Ты теперь забурел, да? Не было у тебя таких мышц, когда ты пропал. Ты чего, бодибилдингом занимался, что ли? - Мышц? Даже не заметил. Что мне теперь толку от этих мускулов? Я остался один. И что я теперь могу сделать с Куртом? Разве что попытаться ему хоть что-то втолковать, чтобы даже в его толстый череп это проникло? Один? Ты опять ни слова не слышал из того, что я тебе говорила? -Голос Бернадетты звучал почти у меня в ухе. - Ты не один, никогда не бываешь один. Все, что тебе надо сделать, - настроиться на этот второй разум в твоих толстокожих мозгах, Атен. Он там и ждет возможности тебе помочь. Творческий разум, сильный и мощный. А теперь - отключись! Думай о чем-нибудь другом и дай ему действовать. Пусть начнет накачивать интуицию на передний план твоих мозгов. Я попытался... Я посмотрел на здание гостиницы. Оно превратилось в развалины. Разбитые окна, отлетевшие плитки, разросшийся вдоль стен плющ. Земля усыпана бутылками, банками, ржавеющими машинами. Старый "сегун", который спас мою шкуру, лежал на боку, сожженный. На обочине подъездной дорожки разлагалась дохлая кошка. К гостинице шла цепочка детей, неся на головах банки пива. В глазах - слишком больших для этих лиц - застыло сияние смерти. Эти дети были на дороге к смерти от голода. Кто-то попытался залатать брешь в стене, куда ударил грузовик, кусочками дерева, колючей проволокой и дверьми здания. |
