|
Если этого не сделаю, то Сара, мой сын и все, кто здесь есть через неделю погибнут. - Видишь, Ник Атен... - Джонатан глубоко затянулся, раскаляя кончик сигары добела. - Ты сам виноват Вел бы себя как следует, мог бы вступить в Команду. Подобрать себе девушек, чтобы согревали по ночам. Курт улыбнулся: - Если добежишь до церкви вовремя - добро пожаловать. Только уж постарайся бежать как следует. Джонатан еще раз глубоко затянулся: - На старт, внимание... - Он коснулся сигарой кончика фитиля, торчащего из отверстия. - Марш! Фитиль зашипел, рассыпая искры, и пламя исчезло в трубе. И виден был только голубой дымок из отверстия. Я облизал губы: - А что, если я останусь здесь... с вами? И посмотрим, что будет. Команда с тревогой переглянулась и начала пятиться. Джонатан сунул сигару обратно в рот и вытащил из кармана куртки пистолет. - А что, если я тебе голову прострелю? А что будет, посмотрим потом из гостиницы. Ник Атен, у тебя осталось примерно сто секунд. Я побежал. Жестянку я зажал в обеих руках, цепь болталась. Под издевательские крики Команды я рванул в сторону дорожки. Добежав до кустов, откуда им было меня не видно, я срезал путь обратно к строениям у гостиницы. Я знал, что Джонатан ревнует Курта за его дружеское отношение ко мне. И не будет рисковать, переживу ли я этот бег. Он постарался, чтобы у жестянки был короткий фитиль. Строения вылетели на меня размытыми контурами. Я остановился, тяжело дыша и оглядывая сараи, конюшни и гараж, не зная, чего я ищу - только надеясь, что когда увижу - узнаю. Я забежал за бойлерную. Давай, Атен! Еще десять секунд - и тебя разорвет к свиньям собачьим! Я побежал быстрее. Нашел! За бойлерной был тяжелый бревенчатый люк в земле. От угольного погреба. Я схватился за железное кольцо и потянул так, что мышцы на плечах затрещали. Люк поднялся, изъеденный временем. Молись, Атен, чтобы эта штука выдержала. Я быстро бросил бомбу внутрь на всю длину цепи, потом захлопнул люк, прижав им цепь между самой крышкой и железной рамой люка. И присел на эту крышку. В десяти дюймах у меня под ногами дымилась бомба, отделенная от меня только тремя дюймами столетней древесины. И стал ждать. И ждал. Представляя себе, как искрящийся огонек ползет по фитилю к заряду. Взрыва я не слышал. Вот я сидел, неотрывно глядя на цепь, которая уходила под крышку люка, - и вот я уже лежу под стеной бойлерной, пытаясь дышать, но почему-то без особого успеха. Я закашлялся, кое-как поднялся на ноги и тут же привалился к стене. Ноги тряслись, в голове гудело, а колени и кисти пульсировали адской болью. Я потрогал лоб. На руках осталась кровь. Сорванная взрывом крышка люка лежала в десяти футах от входа в погреб. На ней я стоял. Тогда я посмотрел на руку. Волосы опалило, от наручника висели пять дюймов почернелой цепи. Давай, Атен! Ты это сделал! Как только смог, я захромал в сторону гостиницы, обогнув ее с тыла, и подошел к Команде со спины. Они стояли, закрывая ладонями глаза от солнца. Сквозь звон в ушах я услышал, как они спрашивают друг друга, что со мной сталось. Взрыв они точно слышали. Джонатан хмыкал и взволнованно затягивался своей толстой, как член, сигарой. Я подошел к столу, взял бутылку синего спирта и отвернул крышку. Они повернулись как один и посмотрели на меня с изумлением. - Что смотрите, будто привидение увидели? - сказал я. Когда я поднял бутылку, Джонатан увидел оборванную цепь, висевшую у меня на запястье. - Ты не добежал до церкви... Ты что сделал - цепь обрезал? Я только улыбнулся. Он зажал сигару между зубами. - Смухлевал, подонок? Сейчас опять понесешь жестянку... Только на этот раз честно. Я подошел к нему почти на пару шагов и посмотрел в глаза. Ощутил, как сзади мне в спину ткнули стволом. |
