— Строить гипотезы — зря тратить нашу энергию, милорд, — решительно сказал Мефистон. — Дорога ясна, мы должны без промедления изолировать этого Аркио и возвратить его вместе со святым Копьем на Ваал.

— Приказываю так и сделать. Поручите эту задачу капитану Галлио. Он хорошо послужил мне в почетной страже, и его лояльность прародителю непоколебима. Отдай ему под командование крейсер «Амарео», и пусть капитан наберет себе отряд воинов.

Мефистон кивнул.

— Если так будет угодно командору, еще я пошлю брата Воде. Он один из моих лучших аколитов; если нужно отыскать пятно порчи, его ясновидение не имеет себе равных.

Данте посмотрел на Мефистона.

— Брат, ты подозреваешь, что именно это обнаружится?

Бесстрастное лицо библиария не выдало его эмоций.

— В таком деле мы не можем действовать наугад.

— И впрямь, — согласился командор. — Это сообщение… Будет плохо, если суть сигнала от Кориса дойдет до других членов ордена. В лучшем случае произойдет замешательство, в худшем — появятся ростки ереси.

— Я предвидел это, милорд. Астропат, который послужил каналом при передаче, изолирован по моему приказу. Я лично прослежу, чтобы энграммы его памяти были стерты.

Данте встал и отошел назад к окну.

— Тогда посылай корабль. Мы разберемся, что кроется за этим «благословением».

Мефистон остановился на пороге реклюзиума, и двери распахнулись перед ним.

— Милорд…

Данте услышал в голосе библиария нечто, с чем прежде не сталкивался: колебание, чуждое потрясающе сдержанному лорду смерти.

— Что тебя беспокоит, старый друг?

— Мы стоим и говорим об этом Аркио, словно он уже изобличен в притворстве… Но что если к парню действительно прикоснулся Deus Encarmine?

К ужасу библиария, командор Кровавых Ангелов не ответил на доверительный вопрос товарища.

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

Коридоры крепости оказались забиты кающимися людьми, потрепанными и оборванными, в окровавленных бинтах. Эти жалкие души выжили в оккупации; те, у кого еще оставались силы двигаться, явились к Кровавым Ангелам с просьбами о помощи. Шагая по нижним этажам, Рафен миновал бригады сервов под присмотром сангвинарного жреца, которые делили остатки припасов со складов под башней. Ящики с пищей и лекарствами разделили между голодающими и больными гражданами. Еды осталось мало, так как большую часть скоропортящихся продуктов сожгли батальоны Фалкира. Люди, которые внутри здания преградили Рафену дорогу, как и те, что толпились на площади, казалось, жили лишь за счет веры.

Кровавый Ангел ощущал тревогу. В голове снова и снова всплывала одна и та же отвратительная картина — почетная стража целится и равнодушно истребляет гражданских. Если требовалось, Рафен не уклонялся от жестоких поступков, но демонстрация бессердечия вызывала судорогу у него в желудке. Людей Шенлонга освободили, и растрата их жизней ради доказательства намерений претила морали. Рафен отвергал подобное всеми фибрами души космодесантника. Однако хуже самого деяния были наивные глаза мирян и радость, с которой они принимали болтерные снаряды, словно их добровольная жертва имела смысл.

Кто-то толкнул Рафена, чем вызвал у него вспышку гнева.

— Прочь с дороги! — Кровавый Ангел схватил толкнувшего человека и развернул его к себе.

— Простите, господин, но я хотел поблагодарить вас…

Человека густо покрывали грязь и кирпичная пыль, но под этим слоем Рафен сумел разглядеть изодранный мундир сил планетарной обороны. Офицерский, судя по знакам отличия на рукаве.