– Я же не знала, что он такой,- попыталась оправдаться она и, оступившись, села на краешек ложа.

Он глянул вниз и вдруг ухмыльнулся. На подушках была кровь. Возможно, этот чужак – малый не промах. Похоже, он не очень-то нежничал с ней.

Оливия тоже заметила кровь и поспешно сказала:

– Я порезалась о застежку.- Ложь была убедительной, муж засопел.

– И это все? Почему ты его не разгорячила? – Он возвышался над ней, сжав кулаки.

– Но как – Она видела, что ему это тоже не ясно.- Я же не представляла, как все пройдет. Я думала, это вот-вот начнется.- Оливия отшатнулась и попыталась прикрыться скомканной простыней.

Юст отобрал у нее защитную тряпку.

– Тебе надо было отделаться от него.

– Ты хочешь сказать, что мне надо было затеять скандал?1 Созвать всех рабов на защиту хозяйки? Или вопить, призывая на помощь тебя? Я же не знала, как это будет, Юст. Я правда не знала! – Протесты звучали правдоподобно, и все же их надо было чем-нибудь подкрепить.- Вспомни, ты сам хотел чего-нибудь странного. Ты сам приказал мне его пригласить!

– Лгунья! – Он хлестнул ее тыльной стороной кисти, потом ладонью.

– Сам, сам! – закричала она, поднимая обе руки для защиты.- В доме Петрония, после того как вернулись танцоры. Петроний тогда расхваливал Сен-Жермена, и ты велел мне его обольстить. Ты сам мне велел! – Она знала, что ее могут услышать рабы, но продолжала кричать, всхлипывая и задыхаясь.

Юст помнил эту пирушку и помнил ужас в глазах жены, когда Нерон облапил маленькую плясунью. Да, он действительно тогда ей что-то такое сказал.

– С тех пор прошло несколько месяцев! – Ему не хотелось сдаваться.

– Он не явился на первое свидание, Юст! Ты был тогда очень разгневан! Нет, не надо, не бей меня,- молила она, протягивая к нему руки.

– У него… подозрительные повадки.- Поставив одно колено на ложе, сенатор принялся методически хлестать свою третью супругу по плечам, по лицу, по животу, по грудям.- Ложись,- проворчал он, насытившись, и распахнул халат.

Оливия отшатнулась от мужа, выставив вперед локти, но Юст был силен. Слишком скоро! – мелькнуло в ее мозгу. Слишком мала пауза между светом и мраком! Она все еще была окутана аурой пережитого счастья, и все это собирались теперь растоптать.

– Помни о своих родственниках, Оливия,- осклабился Юст, безжалостно подминая ее под себя. Возможно, подумал он, этот чужак не такая уж неудача. Оливия никогда так рьяно ему не противилась. Он торжествующе хмыкнул. В их отношениях появилась приятная новизна.

Оливия заставила себя покориться. Его запах был омерзительным. Ее чуть не вытошнило, ей пришлось стиснуть зубы и зажать ладонями рот. Всего четверть часа назад она лежала на этом же месте и таяла от наслаждения. А теперь на ней ворочался ненавистный супруг. С него стекала какая-то жижа, его толчки сопровождались омерзительным хлюпаньем. О, добрая матерь Исида, яви свою милость несчастной и закончи все это как можно скорее

Письмо от Ракоци Сен-Жермена Франциска, написанное на его родном языке и адресованное Аумтехотепу.

«Дружище Аумтехотеп!

Я все-таки еду в Кумы. Петроний очень обеспокоен и попросил о приезде повторно. Жаль покидать наше хозяйство, когда у нас столько хлопот.

Твоя мысль о постройке личных жилищ для выступающих на арене рабов просто великолепна. Я должен был сам додуматься до нее. Обязательно проследи, чтобы тем, кто водит зверей, достались двухкомнатные коттеджи, а Кошрода и Тиштри посели в отдельных домах. Чтобы не было разговоров, надели такими же обиталищами и кого-то еще. Впрочем, стройка закончится не раньше чем через месяц, а к тому времени я, наверное, вернусь.

Клетки для тигров будут доставлены дня через два.