Кто-то мог мрачно засмеяться, а кто-то мог утонуть в непередаваемом ужасе от места преступления. Холлис всегда смеялась.

Также как и Пэрис.

— Остались пончики с карамельной крошкой? — спросила Пэрис, подходя к кофейному аппарату, который стоял у одной из стен в конференц-зале. — Мне нужен кофеин и карамель, чтобы проснуться. Дани подняла меня и вывела из дома слишком рано.

— Осталось два пончика с карамелью. Дани, ты будешь?

Чувствуя, как ее желудок переворачивается, Дани покачала головой.

— Нет, спасибо.

— Тебе лучше поесть, — ответила Пэрис, подходя к столу, за которым сидели девушки. — Твои нервы на голодный желудок никогда не были полезной вещью.

Она, как будто из ниоткуда, принесла высокий бумажный стаканчик с крышкой и соломинкой.

— Один любезный заместитель Марка принес это для тебя. Молочный коктейль с ванилью.

— Я надеюсь, ты поблагодарила его за меня.

— Конечно. Пей.

— Интересный завтрак, — прокомментировала Холлис, готовясь укусить пончик.

— Когда у нее видения, то желудок становится чувствительным, — объяснила Пэрис.

— Миранда сказала нам, что большинство экстрасенсов, с которыми они встречались в течение многих лет, платили за свои способности определенной ценой, а точнее — физическими силами, — сказала Дани.

— Совершенно верно, — кивнула Холлис. — У многих головные боли, временная потеря памяти или зрения, даже бывали случаи потери кратковременной памяти. Некоторые используют энергию так часто, что, похоже, их способности намного сильнее их тел. В общем, жуткие истории.

— А какую цену платишь ты? — спросила Дани.

— Головные боли, хотя обычно не сильные. А во время ураганов, я чувствую себя как один большой оголенный нерв. Все дело в электроэнергии, как считает Бишоп.

— Не очень смешно.

— Не очень.

— Я обычно отделываюсь очень легко, — пожала плечами Дани.

— Когда у тебя видения, может быть. Но когда ты делаешь вещи вроде переноса в свои сны, это полностью истощает тебя, — поправила Пэрис.

— Ты можешь перемещаться во сны? Это редкость. — Холлис выглядела заинтересованно.

— Ну, это не совсем так. Я не могу входить во сны людей, — объяснила Дани. — Я могу взять их только в свои. Но я не очень сильна в этом.

— Не хочешь уточнить? — сухо спросила Пэрис.

— Это правда и ты сама знаешь. Я не могу взять любого: между нами должна существовать особая связь. Кроме того, у меня недостаточно для этого практики.

— Только потому, что ты провела десять лет, пытаясь отрицать…

— Пэрис.

Ее сестра развела руками, и этот жест предназначался Холлис.

— Она не любит говорить об этом. Но, правда в том, что до тех пор, пока мы не присоединились к работе Убежища, Дани всячески старалась избежать…связи…с кем-либо. Поэтому у нее и нет практики, из-за чего эта способность заржавела. Мы смогли использовать ее лишь пару раз за последний год или около того.

Дани сконцентрировалась на питье своего молочного коктейля, надеясь, что неловкие звуки ее желудка прекратятся.

— Но способности все еще влияют на твое физическое состояние, — заметила Холлис, наблюдая за ней.

— Это обычная тошнота. Временная, а не закономерная, — пожала плечами Дани.

— Значит, обычно один и тот же сон-видение не повторяется?

— О, я видела их больше чем один раз. И третий раз, как говорят, оказывался удачным.