— Думаю, это будет частью переписанного психологического портрета, — сказал Марк.

— Так, кажется, думает Бишоп, — нахмурилась Холлис. — По крайней мере, таково мое впечатление.

— Могу я задать вопрос, которого мы все так стараемся избегать? — спросила Дани, слегка повысив голос.

Холлис кивнула. У нее на лице было такое выражение, которое ясно говорило о знании того, что последует дальше.

— Задавай.

— Хорошо. Если мы правы и этот парень — экстрасенс, если с помощью этого он с таким успехом охотился в Бостоне, тогда откуда нам знать, что он, как минимум, не на шаг впереди нас?

— Мы этого и не знаем, — ответил Марк.

— Нет, мы знаем. Во всяком случае, у нас есть некоторое доказательство того, что он…играет с нами. Оставляет знаки, тогда как раньше этого никогда не делал.

— Может это происходит ненамеренно. Возможно, он просто распадается на части, — предположила Холлис.

— А что если намеренно? Он не хотел внимания в Бостоне, но может быть, оглядываясь назад, что-то внутри него полюбило это внимание. Может сейчас он хочет доказать, что умнее всех тех, кто ведет на него охоту.

— Может быть, — согласился Марк. — И вероятно это различие мы можем использовать как наше преимущество.

— Он обманывает вас, — пробормотала Холлис, повторяя слова, которые произнесла в предрассветные часы Ширли Орлидж. — Я не из тех, кто обычно делает предупреждения, но, думаю, нам лучше быть осторожными, если у нас появится хотя бы один шанс играть в игру этого урода. Нам лучше быть весьма и весьма осторожными.

— Скажи мне еще раз, почему я не должен ударить его как следует? — спросил Гэбриэл.

— При всем уважении, Гейб, я бы даже не стал пробовать, будь я тобой. — Глухая сотовая связь ни капли не скрывала сухость в голосе Джона Гэретта. — Насколько бы хорош ты ни был, он все равно — лучше.

— Я очень хочу проверить эту теорию.

— Это не теория. Последняя вещь, в которой мы все сейчас нуждаемся — это твоя ругань с Бишопом. Просто не делай этого, ладно? У него была весомая причина приблизиться к Роксане именно тогда и таким способом, каким он это сделал. Я согласен с его причиной. И Роксана тоже.

Знаешь, я, правда, согласна. Еще три шага на пути, по которому я шла, и я бы поймала луч того датчик, следящего за перемещениями. И разбудила бы всех собак в округе. И Бишоп едва ли мог остановить меня каким-либо другим способом, без предупреждения тех самых собак. Верно?

— Хорошо, я…

— Гейб. Забудь об этом.

Гэбриэл был упертым, но далеко не глупым человеком.

— Если ты так говоришь, Джон. Но мне не обязано это нравиться.

— Я и не ожидал чуда.

— Да, да.

Гэбриэл продолжал смотреть на Бишопа, который стоял в нескольких ярдах от него вне предела слышимости — на участке, с которого открывался вид на Вентуру.

Он — телепат, Гейб. Ты думаешь, есть такая вещь, как «вне предела слышимости», когда он сосредоточен?

Бишоп повернул голову и, подняв бровь, посмотрел на Гэбриэла, затем опять обратил свое внимание на город.

— Черт.

Джон, который хоть и не стоял рядом, и не был телепатом, тем не менее, провел достаточно времени с экстрасенсами за последние годы, чтобы узнать невербальное общение даже на большой дистанции.