Реднор посмотрел жене в спину. Ему совсем не хотелось, чтобы произошла еще одна сцена ревности, но, с другой стороны, он боялся показать Леа это письмо, она ведь перепугается до смерти. Забота Джоанны привела его в недоумение. После всего, что между ними произошло, она скорее должна была желать ему смерти, а не печься о его безопасности. Зачем ей все это? Что за этим стоит? Не что иное, как желание унизить его и попробовать взять реванш.

– Пожалуй, – наконец заговорил Реднор, – я зря смеялся вчера над Херефордом. Сейчас я сам попал в почти такую же ситуацию. Письмо это от Джоанны Шрусбери. Однако клянусь – в нем нет ничего личного. Кроме всего прочего, она предупреждает меня, что ты предала меня королеве.

– Не надо мне ничего объяснять. Меня мало интересует, как вы жили до меня, – гордо ответила Леа.

– Но я не хочу, чтобы ты расстраивалась по пустякам. Из всех женщин на земле меньше всего тебя должна тревожить Джоанна Шрусбери. Тебе даже неинтересно, что пишет она о тебе?

– Я знаю одно: я не предавала вас. Но, возможно, вы склонны больше верить Джоанне Шрусбери… – стараясь скрыть обиду, как можно небрежнее произнесла Леа.

Реднор рассмеялся и нежно обнял жену.

– Ах, Леа, Леа, тебе никогда не оказаться в раю, если ты будешь говорить так много неправды. Что ты там насочиняла королеве?

– Я буду в раю! Господь видит все! Он свидетель – все, что я делаю, я делаю только ради вас! – Леа повернула к мужу пылающее гневом, обидой и ревностью лицо.

Времени у Реднора уже совсем не оставалось – пора было идти улаживать дела Херефорда. Но он не хотел оставлять жену в таком состоянии. Ее радости и печали были и его собственными радостями и горестями.

– Мне нужно идти, Леа. Давай забудем о письме? Я тебя ни в чем не обманываю, поверь. Мне нужно переговорить с Уильямом Глостером и Лестером. Завтра турнир, и времени у меня не будет. Чем ты собираешься сейчас заняться?

– Дело всегда найдется, – грустно ответила Леа. – Но я не сделаю ничего, что могло бы вас огорчить. Нужно отправить за вином, купить мяса, муки и специй, убрать в доме.

– Хватит, я уже огорчился. Нельзя все время работать, сегодня пятница. Почему бы тебе не отправиться на рынок, но не за вином, мясом и мукой, а за гостинцами? Джайлс поедет с тобой. Или нет, Джайлс мне самому нужен. Придумал! С тобой поедет Бофор. Я дам тебе денег, купи себе что нибудь.

«Это должно порадовать ее, – подумал Кейн. – Все женщины любят покупать себе безделушки». Он почему то вспомнил, как Леа торговалась за нитки и иголки, и решил, что прогулка на рынок доставит ей удовольствие и поможет справиться с дурным настроением.

– Вы очень любезны, милорд, – грустно обронила Леа.

– Хочешь, я поеду с тобой на рынок?

Ее молчание было как упрек. Он чувствовал себя ужасно. Ему так хотелось чем то порадовать ее.

– Ну, улыбнись, пожалуйста!

Леа, наконец, улыбнулась: поехать за покупками вместе с мужем – что может быть лучше! Но могла ли она позволить, чтобы муж бросил свои дела и потакал ее прихотям?

– Я бы очень хотела, чтобы вы сейчас пошли со мной. Но лучше подожду, пока вы освободитесь.

– Это займет много времени. К тому же сегодня вечером у меня ужин с королем. Я знаю, как мы поступим! Поезжай одна, а я тебя встречу в Смитфилде у Конного рынка. Я давно собирался купить тебе пару кобыл, да и мне нужен жеребец вместо того, который погиб у Оксфорда. Я постараюсь освободиться побыстрее, но раньше трех все равно вряд ли получится. А теперь быстренько поцелуй меня, и я пойду. Я уже опаздываю! – И он весело погрозил жене пальцем.

– Берегите себя, милорд. Как бы мне хотелось пойти с вами! – вздохнула Леа.

– Чтобы следить или чтобы охранять? Но в таком случае мне придется на каждом углу объяснять, зачем я взял с собой няньку, – он рассмеялся.