А Леа, слушая эту болтовню, недоумевала – что это за женщина, при воспоминании о которой бледнеют двое взрослых мужчин. Похоже, Элизабет Честер обладала немалой властью. Ее наверняка из собственной спальни никогда не выставляли. Леа вспомнила Элизабет – красива, жизнерадостна, остра на язык. Однажды Леа тоже решила дать волю языку и заплатила за это пощечиной. Как же защищаться от тяжелой руки мужа?

Леа очень хотелось, чтобы ее любили. Ей было непонятно, чего хорошего можно добиться, когда муж бьет жену, а та в ответ его ненавидит. Она не верила, что большинство мужчин стараются жить с женами в мире и что порядок, заведенный в родительском доме, не был правилом для всех семей. Она очнулась, только когда Реднор чокнулся с нею кубком.

– Это я виноват? – спрашивал Роджер. Голос его вновь стал ледяным. – А разве это не твой приказ, Реднор? Разве не ты хотел избавиться от меня? Валлийцами раскомандовался. Думаешь, ты и мне можешь указывать, что да как делать?

– Ради Бога, Херефорд! Ты начинаешь напоминать мне Пемброка. Мне нет дела, что ты вбил себе в голову, но я не хочу от тебя избавиться! Я не раскомандовался! Мне хватает хлопот на собственных землях, а ты говоришь про валлийцев… Сядь, пожалуйста. Я надеюсь, мы можем извлечь выгоду из твоих проблем с королем. Ты ведь слышал, что сюда едет Генрих Анжуйский, но вряд ли знаешь некоторые важные детали…

– Конечно, слышал. Неужели ты думаешь, мы с Честером ввязались в эту историю со Стефаном, чтобы усесться на трон самим?

– Из твоих слов я понимаю, что ты ничего не знаешь.

– Я же человек ненадежный, зачем мне говорить? Ты думал, я сразу Стефану донесу, чтобы тот денег отсыпал? – Было видно, что молодой человек обижен не на шутку.

– Роджер, прости, но тогда ты был небезопасен.

Херефорд со стоном вскочил на ноги.

– Да сядь ты, наконец! – одернул его Реднор. – Подумай сам! Ты присягнул Пемброку и Честеру. Значит, твоя обязанность рассказывать своим друзьям, что и где ты слышал. Ты никому зла не хочешь, я знаю, но вот Честер иногда ведет себя весьма неумно, а Пемброк вообще предатель.

Леа подала ему в руки кубок с вином. Роджер тяжело плюхнулся на свое место и стал потихоньку успокаиваться.

– Отрицать всего этого я не могу, – тихо сказал он. – Ты так любезен, что даже не сказал, что и я, а не только Честер, особым умом не отличаюсь.

– Не торопись. И не смотри на меня исподлобья. Я доверяю тебе так, как доверяют друг другу мужчины. А теперь послушай меня. Генрих едет сюда, но дело в том, что он здесь никому не нужен. Ни Мод, ни Глостер не дадут ему ни одного солдата, ни одной монеты… Генрих должен отправляться домой, и чем быстрее, тем лучше. Но нельзя допустить, чтобы он попал в руки Мод. Леа, куда Джайлс запрятал те бумаги? Ага, вот они. Читай, Роджер.

Реднор запахнул на груди рубаху и сделал Леа знак, чтобы она принесла еды – Херефорд будет долго читать.

– Если то, что здесь написано, правда, то Стефан, ввязавшись в войну, не выиграет ее.

– Верно, а потому кто то должен перехватить Генриха, кто то, кому он поверит. Ни Филипп, ни я поехать не можем. – Кейн замолчал, не сводя с Роджера глаз. – Я бы остался и попробовал освободить Честера.

– Ты хочешь, чтобы на восток поехал я?

– Да.

– Но я видел мальчишку всего один раз! Он не вспомнит меня.

Кейн улыбнулся.

– Он вспомнит твоего отца. Он получит письмо от Роберта Глостера о твоих достоинствах. Он получит письмо от меня, где я скажу, что ты человек надежный. Кроме того, ты передашь ему бумаги от Стефана.

– А может, это мой долг, а не твой – вытаскивать Честера?

– А что ты можешь сделать для него? Даже если король или королева примут тебя, едва ли они станут слушать.