|
И, кроме того, я — твой злейший, смертельный враг, готовый на все… Нет, нет, выслушай, не прерывай… Я знаю, что гибелью моего отца ты оплатил свою карьеру. Мне известно, что всю операцию в Стамбуле провел ты — «подставил» Аркадия и затем, уже здесь, продолжал вписывать жуткие страницы в его «черное досье». Смерти Иры, Игоря, Юры, теперь Аськи — твоих рук дело! Твоих! — Я сделала шаг вперед, наступая на молчавшего Сергея. — Ты слишком долго и старательно носил маску зверя. Она приросла, стала твоим лицом… Истерически хохоча, я приближалась к нему. — Стреляй, стреляй, сатана… Ты — нелюдь, Черт!
Сергей поднялся и с силой оттолкнул меня к стене. — Спокойнее, возьмите себя в руки, доктор… Тебя здорово запутали, детка. Я виноват, что позволили этому случиться. Но я же сам блуждал в темноте! Я метался, попадая в волчьи ямы и нанося удары наугад… Только сейчас забрезжил свет, но я ещё ничего не могу объяснить… Могу только просить — верь мне, Слава… — Хватит! Наивной девочки больше нет. Я видела жену Игоря, потерявшую мужа и сына, я знаю, как боялся попасть в сети твоей интриги Юрка безобидный Джинджер… Мне известно про тебя все. Клянусь, если ты дашь мне возможность уйти отсюда, завтра же вся эта история появится в газетах. А потом я расскажу о тебе дочери… Предупреждаю, Сергей — отсюда выйдет только один из нас… — Ты решила казнить меня, девочка? — В голосе Сергея прозвучала усталость. — Держи! — Он бросил мне пистолет. Присев, я поймала его двумя руками. — Давай. Предохранитель ты умеешь снять и нажать на курок, думаю, тоже. Там семь пуль. Думаю, шанс хоть раз не промахнуться у тебя есть. — Нет. Ты сделаешь это сам. Останешься здесь и хорошо подумаешь. — Я пододвинулась к дверному проему и положила на пол у своих ног пистолет. — В восемь утра я буду в Шереметьево, а сюда явятся Ртищевы. Решай сам, что они обнаружат. Ведь ты был таким… таким… — Огромным усилием воли я сдержала подкатившую истерику. Мне хотелось кричать, бить его по лицу, ранить жестокими, убийственными словами… Дрожа, как под электротоком, я выскользнула из подвала и захлопнула за собой дверь. Навалилась и со всей силы задвинула засов. Прислушалась. Тишина. Лоб и спина покрылись холодным потом. — А ты, оказывается, жестокая, детка. — Послышался за дверью голос Сергея. — Постой! Знаешь, как умерла Ира? Ее задушила женщина, а у кровати нашли твою серьгу… Эй, ты слышишь? Я молчала, судорожно вдыхая воздух. Он издевался надо мной! Этот монстр запугивал меня, сочиняя небылицы… — Слава, постой! — Он забарабанил кулаками в дверь. — Прошу тебя, послушай… Будь поосторожней с Ларой. Это её рук дело… Я не стала больше слушать. Скорее. скорее — вон отсюда, на свежий воздух! Собрать сумку и прочь! У стола, на котором остывали остатки нашего ужина, я тупо простояла несколько минут, соображая, что происходит. В рюмке Сергея ещё золотилось вино, а я ждала выстрела, уносящего его жизнь. Да о чем это я? Разве монстр способен казнить себя, разве может он испытать смертельное отвращение к собственному уродству, уничтожившему в душе все человеческое? Я налила себе бокал вина и с тоской посмотрела на шелковый абажур над столом, казавшийся мне всегда символом патриархального домашнего уюта… Теперь нет дома, нет семьи, и вряд ли когда-нибудь в моем сердце сможет поселиться покой… Сегодня я готовила мужу ужин, читала с ним ветхие любовные письма и до последней секунды надеялась, что явится кто-то и скажет: «Розыгрыш, шутка, улыбнитесь — снимаю!» Летит над океанами в грузовом отсеке «Боинга» металлический ящик с телом Аськи, затихает, обессилев, сердце Юриной жены, а младший сын Игоря так и не узнает никогда, кого он должен ненавидеть до конца своей жизни. |
