Неожиданно калейдоскоп видений прервался, пыль заклубилась вокруг путников, и, открыв глаза, Алексей успел заметить лишь быструю тень, скрывшуюся в пронизанной солнцем выси.

    -  Фу! - облегченно выдохнул гном. - Я здорово перенервничал, пока этот монстр размышлял, не отобедать ли нами сегодня.

    -  Видимо, в твоей душе много темных пятен, Оторок, раз ты так трепетал под взором грифона, - усмехнулась колдунья. - Прямо скажем, если это так, этот мир не для тебя.

    -  Это почему же? - обиделся гном.

    -  Здесь многое реагирует на то, что ты скрываешь. Даже если ты прячешь это и от самого себя, - пояснила Эльви, с любопытством глядя на Алексея. - Ты ведь что-то увидел, господин?

    -  Почему ты стала называть меня господином? - вопросом на вопрос ответил Алексей. - Мне казалось, что ты говорила об иной роли в наших прошлых посещениях этих мест.

    -  Нет, господин, - девушка улыбнулась, - в моих словах нет никаких расхождений. Ничто не мешает тебе быть для меня и возлюбленным, и господином. А в этом мире именно так было. Зачем мне говорить неправду, если ты стремишься объединиться со своей Сутью? Ты все равно все вспомнишь.

    -  Надеюсь, это все же произойдет, - согласился Алексей, размышляя над тем, что теперь воспринимает происходящее на удивление спокойно, хотя каким-то кусочком сознания все еще надеется очнуться рядом с сыто урчащим «ауди».

    -  Пойдем, господин, - предложила колдунья. - Грифон пропускает нас в священный Абидос. Мы поднимемся на одну ступень в твоих воспоминаниях. Мне очень интересно, что влечет тебя сюда.

    -  Может, нам попытаться спросить у грифона? - пошутил Алексей. - Мне показалось, его взгляд что-то взбаламутил в моей голове.

    -  Хорошая идея, - поддержала шутку Эльви. - Ты мог бы отправить Оторока к логову грифона. Пусть поговорят по душам.

    Гном, шагавший позади всех, только неопределенно фыркнул. Он необычайно серьезно воспринял слова Эльви об этом мире, где никогда раньше не бывал. Теперь он монотонно шагал, пытаясь отыскать в своем прошлом те самые темные пятна, за которые его могла постичь здесь страшная кара. И оттого, что ничего не находилось, спокойнее Отороку не становилось. Ведь не напрасно колдунья сказала: даже если прячешь это от самого себя…

    Свежесть открыла путникам свои объятия, едва они миновали невысокую каменную стену, символически олицетворяющую собой границу города-оазиса. Сады среди пустыни. Царство воды - журчащей в искусственных ручьях; играющей солнечными бликами во множестве бассейнов, отличающихся друг от друга формой, глубиной и размерами; потоками низвергающейся с искусно выложенных маленьких и больших уступов. Выложенные плиткой дорожки, стены построек, отделанные розовым порфиром, светлыми сортами гранита и отполированным и расписанным камнем. На улицах практически не было людей, а те немногие, кто по каким-то неотложным делам был вынужден выйти под палящее солнце, не обращали никакого внимания на измученных и грязных путников. Видимо, в этом городе полностью доверяли прозорливости стражи, охраняющей все подступы от дурных людей. Лишь один человек, облаченный в длинные белые одежды, скрывшись под сенью пальм, явно ожидал именно их. Это было ясно и по взгляду, которым встречают долгожданных гостей, и по улыбке, одновременно почтительной и радушной.