|
Гнев вступил в борьбу со страхом в тот момент, когда стала просыпаться решимость. «Нет, мы не дадим так просто сбить себя с пути. Нас не запугаете и не сделаете покорными». Затем она стала размышлять, каким должен быть ее следующий шаг. — Джеймс, как думаете, есть смысл разговаривать с полицией? Или британским консульством? — Нет, — твердо заявил Рутерфорд, подняв на нее взгляд. — Что мы им скажем? Кэтрин села на свою поклажу. Она просто не знала, что делать. Ей вдруг почудилась, что их двоих разделяет пропасть. Она едва знала Джеймса Рутерфорда, а Джеймс Рутерфорд едва знал профессора. «Бедняга Джеймс. Небось, гадает сейчас, каким ветром его занесло сюда. Но должен, должен быть выход, по крайней мере какая-то зацепка, указывающая, как нам выкарабкиваться». Рутерфорд принялся мерить шагами каменные плиты на верхней площадке лестницы. — Кэтрин, я начинаю склоняться к мысли, что нам следует возвращаться в аэропорт. Вы поймите, мы же сделали попытку… Этим должен заняться кто-то другой. ФБР. Ми-шестнадцать. Не знаю. Те, кто разбирается в этом. — Он замолчал и повернулся к Кэтрин лицом: она была мыслями где-то далеко. Внезапно она вскочила на ноги. — Джеймс, постойте пару минут, посторожите мой багаж, ладно? Там профессорские карты. Рутерфорд оторопел: — Что? Вы куда? Послушайте, зачем вы идете туда, постойте… Но было поздно. Огромные железные двери поглотили Кэтрин. Оставшись в одиночестве, Рутерфорд чувствовал, будто его шею все сильнее сдавливает петля. 24 Сеньор Манторес быстро возвращался по коридору в свой просторный кабинет на третьем этаже. С лица его несколько мгновений назад как ветром сдуло маслянистый шарм. Он сунул руку в карман пиджака, достал платок, покрутил шеей, промокнул брови. Убрал обратно платок, влажный от пота. С выражением ужаса на лице он медленно подошел к своей двери, выждал секунду, глубоко вздохнул и, повернув ручку, шагнул в кабинет. Удобно устроившись в кожаном кресле с высокой спинкой, за столом сеньора Мантореса сидел человек, отнявший жизнь у профессора Кента. Убийца был в черном костюме с белой рубашкой. Короткие, но мускулистые руки были сложены на груди. У окна стоял тоже одетый во все черное второй зловещий уроженец Запада и сквозь жалюзи всматривался в раскинувшуюся внизу площадь. Это он был сообщником коротышки той темной ночью на развалинах Мачу-Пикчу. Что-то в облике обоих подсказывало: в прошлом они были военными — коротко стриженные волосы, обветренные лица. Сердито зыркнув на перепуганного сеньора Мантореса, коротышка выпалил: — Ну, порядок? Могу я доложить секретарю Миллеру, что все закончено? Заместитель министра превратился в дрожащее ничтожество. Уверенность, которую он излучал при встрече с Кэтрин и Рутерфордом, испарилась. Голос его дрожал, когда он раскрыл рот: — Да, сеньор. Я говорил с ними. Я им не сообщил абсолютно ничего лишнего — только то, что Флорес погиб в результате дорожного происшествия. Оба были в шоке. Я думаю, они не задержатся в Перу. — Ты думаешь, что они не задержатся, или знаешь? Паническое выражение промелькнуло на лице Мантореса. Голос его вдруг стал тонким, в нем появились молящие нотки: — Сеньор, след остыл. |
