Но мозг Бека работал слишком быстро и слишком напряженно, чтобы позволить ему уснуть, юноша размышлял об опасной ситуации, в которой они оказались, и лихорадочно искал способы выхода из нее.

Но больше всего его беспокоила сестра.

Бек наклонился ближе к Руэ:

— Я не знаю, что делать с Грайан. — Его губы прижались к ее уху, он говорил приглушенным шепотом, так как в пустой тишине этих развалин голоса разносились слишком далеко, даже сквозь каменные стены.— Если Моргавр явится за ней, она никак не защитит себя. Она беспомощна.

Руэ наклонила к нему голову, ее волосы были мягкими, как паутина.

— Ты хочешь попытаться спрятать ее в каком–нибудь другом месте? — прошептала она в ответ.

— Нет. Он найдет ее, куда бы мы ее ни спрятали. Я должен пробудить ее.

— Ты неделями пытался сделать это, Бек, и ничего не вышло. Что же такого ты можешь сделать, чего еще не делал?

Он поцеловал ее волосы и обнял обеими руками.

— Выяснить, что держит ее в таком состоянии. Выяснить, как вывести ее оттуда.

Даже в темноте он почувствовал, что она улыбается.

— Это не новый план. Это уже было.

Он кивнул, мягко прикоснувшись к ее колену:

— Я знаю. Но предположим, мы смогли бы найти способ пробудить ее. Мы перепробовали все, о чем только могли подумать. Но мы продолжаем свои попытки в одном и том же направлении, просто пытаясь вывести ее из состояния транса. Странник сказал, что она не вернется к нам, пока не найдет способа простить себя за худшее из своих прегрешений. Я думаю, это и есть ключ. Нам следует выяснить, что это за прегрешение.

Руэ подняла голову, откинув с лица назад свои рыжие волосы:

— Как же ты сможешь сделать это? За ее плечами сотни преступлений, которые ей трудно простить себе. Как ты сможешь выбрать одно?

— Друид сказал, что это — то, которое она считает худшим. — Он умолк, размышляя. — Что бы это было? Что она может считать своим худшим поступком? Чье–нибудь убийство? Она умертвила много людей. Что имеет для нее большее значение, чем все остальное?

Руэ сморщила свой гладкий лоб:

— Может быть, это было то, что она сотворила, когда только стала чародейкой, когда была еще молода, нечто такое, что лежит в основе всего, что она наделала с тех пор.

Бек долго смотрел на нее, вспоминая сон, приснившийся ему недавно. Он не отставал от него с тех пор, сжавшись до смутного образа, утратив все детали. Этот образ парил сейчас перед ним, так что казалось, можно было потянуться и прикоснуться к нему.

— Что это? — спросила Руэ.

— Не знаю. Думаю, в твоих словах есть верное зерно и это могло бы помочь. Это нечто, касающееся ее детства. — Бек продолжал смотреть на нее. — Мне нужно пойти вниз и посидеть с ней. Может быть, если я буду смотреть на нее, побуду рядом с ней, в одной комнате, это поможет.

— Хочешь, чтобы я пошла с тобой?

Пока он колебался, она протянула руки и взяла его лицо в свои ладони:

— Иди сам, Бек. Возможно, тебе нужно побыть одному. Я приду позже, если понадоблюсь тебе.