— Прости, — сказал Хэл. — Я не хотел впадать в буйство... по крайней мере, не так быстро.

 — Тогда заткнись, — сказала она, обвивая его ногами, — и не останавливайся.

 И застонала, прикусив мочку его уха.

 — Как бы ты отреагировал, если бы я сказала, что помаленьку начинаю в тебя влюбляться?

 Хэл закрыл ее губы своими и ничего не ответил.

 Хэл с тревогой ждал от своих всадников каких-нибудь шуточек относительно леди Хири, ну хотя бы приподнятых с намеком бровей. Но если такое и было, то делалось это не у него на глазах, — похоже, большинство солдат эскадрильи считало, что «старик», как они называли Хэла (на самом деле ему не исполнилось еще и двадцати пяти), тоже имеет право на маленькие радости в жизни.

 В дневное время Хири и Лоуэсс опрашивали членов эскадрильи, всех до единого, не исключая, кажется, и драконов.

 — Замечательные истории, мой мальчик, — подытожил Лоуэсс. — Особенно про дуэль, которую вы с сэром Нанпином Трегони ведете за обладание титулом главного покорителя драконов. И не просто замечательные, а замечательные вдвойне, потому что вы оба родились в одной деревне, а теперь стали друзьями и соперниками. Знаете, по всему Дирейну только об этом и говорят.

 Хэл подумал, не рассказать ли Лоуэссу о том, как все обстоит на самом деле, потом счел, что их с Трегони отношения никого, кроме них двоих, не касаются, по крайней мере, до тех пор пока не переходят в войну.

 Он задал Лоуэссу только один вопрос: как случилось, что сплетня об их соперничестве распространилась так широко?

 — Ты ведь не считаешь себя единственным молодым героем, за которым толпами бегают сказители, а? — отбрил его Лоуэсс. — Просто тебе повезло вытащить счастливый билет.

 Хэл вместе со своей летной группой, уже успевшей сократиться до десяти всадников и девяти драконов, вылетали на задания, сопровождая конвои вверх и вниз по реке Комталь. Иногда им попадались черные драконы, и они вступали с ними в бой, если оказывались в большинстве, но в основном Хэл приказывал отступать. Солдаты кляли его непререкаемые приказы и слышали такую же брань от моряков внизу, которые никак не могли понять, почему прикрывающие их с воздуха крылатые бойцы отступают.

 Через день или два Хэл понял, что Лоуэсс просто убивает время в ожидании чего-то.

 Поскольку он не слишком путался под ногами, а его присутствие позволяло Хэлу видеть Хири, Кэйлиса это только радовало.

 Он не хотел, чтобы Хири уехала до того, как он кончит ломать голову над вопросом, что же ему делать с его любовью.

 Повсюду только и говорили: Дирейн и Сэйджин готовятся к большому наступлению, которое раз и навсегда положит конец войне.

 Хэл клял армию, в которой, похоже, никто не умел держать язык за зубами и не совать нос в чужие дела, но это ничего не меняло.

 Поднялась тревога, взревели трубы, и деревушку охватила паника. Хэл выбрался из своего закутка в одном полотенце на бедрах как раз в тот момент, когда огромный черный дракон набирал высоту.

 — Что такое? — сонно спросила Хири, выходя наружу. Только что рассвело, а они долго не могли заснуть, бесконечно наслаждаясь в объятиях друг друга.

 Хэл покачал головой и увидел женщину из прислуги, спешащую к нему с футляром в руке.

 — Сэр! — прокричала женщина. — Это вам!

 Хэл заморгал, взял футляр. К нему был привязан вымпел, который Хэл тут же узнал. Это был вымпел ки Ясина!

 И его имя было каллиграфическим почерком выведено на футляре.

 Хэл вскрыл его, даже не подумав про злые чары, которые могут быть наложены на предмет, и вытащил записку.

 Она гласила:

  «Лорд Кэйлис!

  Похоже, между нами стоит одно дело, дело чести, которое вы можете уладить как и когда вам будет угодно.