– Чем могу вам помочь? – спросила та.

– Насколько мне известно, европейские органы задерживают сертификацию N‑22, – заговорила Дженнифер. – Какие недостатки у этого самолета?

– Никаких, – ответила Синглтон. – N‑22 летает в Штатах уже пять лет.

– Мои источники утверждают, что эта машина ненадежна, – сказала Дженнифер. – Вчера на взлетной полосе в Майами загорелся двигатель…

– Да, действительно, произошел разрыв ротора турбины. Мы ведем расследование этого происшествия. – Синглтон говорила спокойным ровным голосом, как будто взрыв турбины – самое обычное дело.

Разрыв ротора,  – записала Дженнифер.

– Ага, – сказала она. – Понимаю. Но если у вашего самолета нет недостатков, почему ОАВП задерживает выдачу сертификата?

Синглтон помедлила.

– Я могу ответить на этот вопрос лишь в общих чертах, – сказала она. – В неофициальном порядке.

Теперь она говорила чуть напряженным, обеспокоенным тоном.

Прекрасно, подумала Дженнифер. Уже горячее.

– Самолет в полном порядке, мисс Мэлоун, – продолжала Синглтон. – Дело в двигательной установке.

В нашей стране N‑22 летает с двигателями «Пратт и Уитни». Но ОАВП заявляет, что, если мы хотим продавать машины в Европу, мы обязаны снабжать их двигателями «IAE».

– «IAE»?

– Это европейский консорциум, который производит реактивные двигатели. Как «Аэробус». Консорциум.

IAE = консорциум,  – записала Дженнифер.

– ОАВП вынуждает нас оснащать самолеты двигателями производства «IAE», потому что они соответствуют европейским стандартам по шуму и выхлопу, которые якобы гораздо строже американских. Но суть дела такова, что мы производим не двигатели, а корпуса и крылья и считаем, что выбор двигателя нужно оставлять на усмотрение потребителя. Мы снабжаем самолет тем двигателем, который заказывает клиент. Если он попросит «IAE», мы поставим «IAE». Если он хочет «Пратт и Уитни» – вот вам «Пратт и Уитни». Хотите «Дженерал Электрик» – ради бога. В нашей отрасли так было всегда. Двигатели выбирает заказчик. Поэтому мы считаем вмешательство ОАВП незаконным. Мы будем рады поставить двигатель «IAE», если его закажет «Люфтганза» или «Сабена». Но мы считаем, что ОАВП не вправе диктовать условия, открывающие нам доступ на европейский рынок. Иными словами, их директивы не имеют ничего общего с годностью к полетам.

Дженнифер нахмурилась:

– Вы утверждаете, что речь идет о нарушении свободы предпринимательства?

– Именно. ОАВП возводит торговые барьеры, пытается вынудить нас устанавливать на самолетах европейские двигатели. Но если они действительно этого хотят, они должны сосредоточить свои усилия на европейских потребителях авиатехники, а не на нас.

Наруш. своб. предпр‑ства!

– Почему же ОАВП не займется европейскими авиакомпаниями?

– Спросите у них. Но, откровенно говоря, я думаю, что они уже пытались это сделать и их послали ко всем чертям. Каждый самолет – штучное изделие и оснащается по выбору заказчика. Авиакомпания выбирает двигатели, электрооборудование, интерьер салона. Клиент имеет право выбирать.

Дженнифер бездумно водила ручкой по бумаге. Она вслушивалась в голос собеседницы, пытаясь уловить ее эмоции. Синглтон говорила чуть утомленно, будто школьный преподаватель в конце учебного дня. В ее словах не чувствовалось ни напряжения, ни колебаний, ни скрытого подтекста.