Иду вперёд, ноги ватные, в голову всякие мысли лезут. Это откуда же меня такие "особые" майоры знают? Сзади ведомые плетутся, как на расстрел, – их тоже непонятно зачем вместе со мной замели. Берия посмотрел на меня через пенсне, каким-то непонятным взглядом, ну, вроде как на подающего надежды школьника, и говорит: «Это ви, товарищ Покрышкин, лючший лётчик дивизии?»

Я вытягиваюсь в струнку и со вздохом отвечаю:

– Никак нет, товарищ нарком, лучший лётчик дивизии мой друг капитан Фигичев.

- А мне доложили что ви? – Берия под пенсне прищурился, и стало ясно, что он смеется, – Надёжные люди доложили, достойные доверия. Как тут можно работать, когда тебя все время обманывают?

Он глянул прямо мне в глаза.

– Товарищ старший лейтенант, вам предстоит сопровождать наш самолёт в Крым до объекта специального назначения, имеющего особую важность, – и куда только его акцент делся. – Вы зарекомендовали себя с самой лучшей стороны как лётчик, боец, коммунист и просто советский человек. Именно поэтому вы и допущены к выполнению этого задания.

– Не бойтесь, товарищ майор, – повернулся он к командиру нашего полка, – вернём мы вам ваших соколов. Если они сами, конечно, захотят вернуться.

Интересно, что там такое на этом спецобъекте, чтобы я в свой полк возвращаться не захотел? Но долго думать мне не дали. Сначала тот самый майор ГБ взял у всех троих расписки о неразглашении, действительно по высшей форме, об информации особой важности. Потом подготовка к вылету, и вот я уже сижу в кабине истребителя, мотор работает, перед нами на взлёт идёт спецборт. Вот он оторвался от полосы и пошёл вверх – значит, и нам пора. Даю полный газ и отпускаю тормоза. Мотор МиГа ревёт, машина, разбежавшись, отрывается от земли и повисает в воздухе.

Кручу головой по сторонам – оба моих ведомых тоже влетели, не как в прошлый раз. Вслед за спецбортом ложимся курсом на Симферополь. Интересно, что же это у них за сопровождение, что мы тут вроде бесплатного приложения? Набирая высоту, ныряем вслед за спецбортом в облака, три, четыре, пять, шесть минут летим в сплошном молоке. Но вот облака пробиты, а солнца и голубого неба над головой не видно. Там, сверху, ещё один слой облаков, а мы летим как бы между ними.

Спецборт прямо перед нами и выше, теперь надо только занять свои места в ордере. Не успеваю крутануть головой, как мимо моей машины проносится нечто стреловидное, окрашенное в серо-синий камуфляж. Ну, ни фига ж себе, что это за чудо техники! Форма как наконечник копья. Промчался он мимо меня, между прочим, как мимо стоячего. А скорость у меня не маленькая, километров четыреста пятьдесят. Вижу красные звезды на двух высоких килях, и у меня отлегает от сердца. Постойте, товарищи, а где ж у него винт или винты? Чуть в стороне проносится напарник первого истребителя, и я отчётливо вижу, что никакого винта у него нет. А кстати, почему товарищ Берия на аэродроме называл это прикрытие истребителями? По размеру они ничем не уступают тому транспортнику, который мы сопровождаем. Длина фюзеляжа почти такая же, только размах крыльев в два раза меньше. Покачивает крыльями – значит, приветствует. Качаю в ответ. Всё-всё, поняли, летим дальше.

По дороге целый час продолжаю любоваться красотой новых самолётов. Неужто это те самые реактивные, о которых вроде бы ходили смутные слухи перед войной? Ну да, вон те две трубы, на которых и укреплены кили, это, похоже, и есть двигатели? А форма крыльев? Никогда такой не видел, напоминает оперение эресов. Так на какие же скорости рассчитана эта машина? Полёт до Симферополя прошёл без приключений, мы убедились, что спецборт сел благополучно и вместе со спецсамолётами направились в сторону аэродрома Саки. Скорость тут же увеличилась до пятисот километров в час.