Она надеялась, что ее любопытство развяжет миссис Оутс язык: та все-таки любила посплетничать.

Стивен скручивал сигарету, на коврике мурлыкал кот, в своей норке умывалась мышь. Внутри было тепло и уютно, снаружи бушевала непогода.

Порыв ветра врезался в угол дома, ослаб, но брызги его ярости ударили в незакрытое окошко. Медленно, словно по воле невидимых рук, ставни распахнулись в сад. Дом оказался беззащитен перед ночью.

Ночь заглянула в глубь темного коридора. Ряды кладовых за поворотом напоминали пчелиные соты, в которых легко можно было спрятаться.

Между тем на кухне миссис Оутс держала в напряжении своих слушателей.

– Говорят, – произнесла она многозначительно, – старая леди Уоррен убила своего мужа.

– Не может быть! – в один голос воскликнули Стивен и Элен.

– Может, – убедительно сказала миссис Оутс. – Теперь это легенда, но мне ее еще мама рассказывала. Старый сэр Роджер был точь-в-точь как наш профессор – тихий, как мышка, только книги свои и любил. Он что-то изобрел, заработал на своем изобретении целое состояние и построил «Вершину» – так, чтобы вокруг не было никаких соседей. А леди Уоррен терпеть не могла одиночества. Она вечно пилила мужа, и однажды они вдрызг поссорились у него в кабинете. Кто-то слышал, как она угрожала его убить. Через несколько минут его обнаружили застреленным из ее охотничьего ружья.

– Ну дела… – пробормотал Стивен.

– Вот-вот, – согласилась кухарка. – Все думали, ее посадят за решетку. На слушании ей задали несколько неприятных вопросов. Она сказала, что это был несчастный случай, а находчивый адвокат помог ей выйти сухой из воды. Конечно, поднялся страшный переполох, поэтому она уехала за границу. Хотя она и так бы уехала – она ненавидела этот дом.

– Потом здесь никто не жил? – спросила Элен.

– Из Оксфорда приехал профессор. Он жил так же, как отец, – сидел дома, никуда не выходил. Леди Уоррен состарилась, заболела и вернулась домой.

– А что с ней? Что за болезнь?

Миссис Оутс поджала губы и покачала головой:

– Называется «скверный характер».

– Да ладно вам, должно быть что-то посерьезней, раз ей нужна сиделка и постельный режим.

– Доктор считает, что так с ней меньше хлопот. А она, наоборот, думает, что так с ней сложнее нянчиться. Доводить сиделок – ее хобби.

– Мисс Уоррен говорила, что профессор волнуется за ее сердце, – не унималась Элен.

– Просто у него с совестью все в порядке: он заботится о той, что носила его под сердцем, – ответила миссис Оутс, вдруг поддавшись сантиментам.

– Она же ему неродная мать, – вмешался Стивен. – У нее нет детей. Но стервятники уже слетаются. Симона мне рассказывала, что старуха завещала все деньги благотворительным фондам. У нее действительно скверный, извращенный нрав, но Ньютон ей нравится. Ему она назначила содержание, которое прекратится сразу после ее смерти. Поэтому он здесь.

– Отец за ним послал, – пояснила миссис Оутс.

Элен вспомнила бесстрастный взгляд профессора и холодность мисс Уоррен. Трудно было поверить, что этими людьми может править корысть.

– Ой! – Стивен подскочил на стуле. – Что это?

Он вытащил из-под себя деревянный брусок, и Элен с виноватым видом его забрала.

– Это засов от ставен в коридоре. Хорошо, что вы мне напомнили. Попробую починить окно.

После услышанного ей не терпелось закончить работу и подняться в Синюю комнату. Элен сделала временное крепление из крючка и веревки и поспешила на кухню.