«Вот уж кто точно не слабое звено, – заключила она. – Убийце будет непросто с ней справиться».

Тут девушка вспомнила, что хотела починить дверную ручку в комнате мисс Уоррен. Она видела, где Оутс хранит немногочисленные инструменты, и заметила, что он частенько оставляет их там же, где занимается починкой. Следуя этой логике, она без труда нашла коробку в углу обувного шкафа в холле.

Опасаясь, как бы ее не застали за чужой работой, Элен прокралась наверх и встала на колени перед дверью. Не успела она приступить к делу, как странный звук заставил ее поднять голову. Элен показалось, что дверь, ведущая на винтовую лестницу, открылась и закрылась, а в дверном проеме мелькнуло незнакомое лицо. Видение рассеялось, как сон, но память о нем была еще жива: Элен словно бы явился самый что ни на есть злой дух.

В немом оцепенении она уставилась на дверь и вдруг увидела, как та действительно открылась, и в коридор вошел профессор.

«Ну конечно, это профессор! – успокоилась Элен. – Иначе и быть не может. Лицо явно было его. Здесь такая темень, вот я его и не признала».

Пока Элен цеплялась за здравое объяснение, разум его отрицал. То и дело перед глазами вставала спираль винтовой лестницы: в переходах между площадками черной и парадной лестниц было немало укромных местечек – для игры в прятки лучше не придумать.

Умом Элен понимала, что никто не может тайком проникнуть в дом при свете дня – слишком здесь много жильцов, обязательно кто-нибудь да заметит. Чужак должен был бы знать привычки и распорядок дня домочадцев.

Внезапно Элен вспомнила слова миссис Оутс о сверхъестественной ловкости маньяков-убийц.

Уж такой бы все знал!

Элен пробила дрожь: может, рассказать профессору о странном видении? Если в доме скрывается неизвестный, она обязана уведомить хозяина. Тут она вспомнила свою недавнюю стычку с мисс Уоррен и передумала.

Если под взглядом профессора она готова была буквально развалиться на части, то его облик в традиционном вечернем костюме – ослепительно-белая рубашка, черный галстук, аккуратно зачесанные назад волосы, – наоборот, действовал тонизирующе.

Хотя профессор был суров и холоден, а его сестра – подвижна и стремительна, он вызывал у Элен какое-то странное, почти сверхъестественное доверие.

Внезапно она испугалась, как бы ее не заподозрили в подслушивании или подглядывании, и стала путано рассказывать хозяину о сломанной ручке.

– Пожалуйста, скажите, чтобы Оутс ее починил, – рассеянно проговорил он.

Поймав кураж, Элен решила пощекотать себе нервы и спуститься на кухню по винтовой лестнице. Она открыла дверь, посмотрела на тонущую в темноте спираль ступенек, но отважно пошла вниз и лишь в самом конце от страха чуть не перепрыгнула целый пролет, когда перед глазами внезапно всплыло искаженное, страшное лицо.

Глава 7. Новая сиделка

На кухне Элен встретили брызги шипящего масла. Стол был завален продуктами на разных стадиях готовности; пока на плите бурлили овощи, миссис Оутс жарила рыбу, жонглировала кастрюлями и сушила промокшую одежду мужа над паровым котлом. Несмотря на кажущийся беспорядок, она играючи управлялась с хозяйством, не теряя головы и терпения.

Оутс в серой шерстяной кофте сидел в углу, который ему выделила жена, и поглощал обильный ужин. То был добродушный здоровяк боксерского телосложения.

При виде его маленьких добрых глаз сердце у Элен подскочило от радости. Как и его жена, мистер Оутс казался ей редким силачом.

– Как хорошо, что вы вернулись! – воскликнула она. – Вы один сто́ите троих мужчин!

Оутс робко улыбнулся и с благодарностью в голосе произнес:

– Спасибо, что накрыли вместо меня на стол, мисс.