— Что-то изменится, если я скажу, что сожалею насчет собаки?

— Раньше могло. Кое-что. Если бы я решил, что ты говоришь искренне. Сейчас я так не считаю. Тебе известно, что твой брат уже мне это говорил? Нет. Так я и думал. Но, полагаю, ты чертовски припозднился со своим извинением. Полагаю, этот пункт давно остался позади.

— Мистер…

— Просто веди, — сказал он.

Лес кончился, и началась дорога с твердым покрытием. Теперь они ехали через широкие зеленые холмистые поля. Ладлоу отметил, что даже здесь, на прямых участках, Дэнни не разгоняется больше тридцати миль в час, очевидно, пытаясь продлить поездку, пытаясь придумать, что сказать или сделать, чтобы Ладлоу изменил свое решение. Что ж, тридцать миль в час вполне его устраивали. Спина немного отпустила, но боль по-прежнему была сильной, а голова гудела, словно от ритмичных ударов молотом. Чем медленнее они ехали, тем лучше.

Лишь когда они снова оказались в лесу, он понял ошибку в своих рассуждениях.

Внезапно пикап содрогнулся от удара сзади. Ладлоу вскинул взгляд, увидел, что Дэнни был к этому готов, и понял, что мальчишка наблюдал за приближением автомобиля, следил за ним в зеркало заднего вида. Ладлоу стукнулся правой рукой о бардачок. Плечом врезался в дверь. Увидел, как Дэнни покосился на пистолет.

Не выйдет, мой мальчик, подумал он. Пистолет не дрогнул.

Обернувшись, он увидел Маккормака за рулем большого черного «линкольна». Рядом с ним виднелся силуэт мальчика, судя по размерам, Пита, сзади — еще один силуэт. Наверное, это был Гарольд. Ладлоу подумал, вызвался ли Гарольд добровольцем.

Автомобиль рванулся вперед и снова ударил пикап. На этот раз Ладлоу был к этому готов. Пикап вильнул, но удержался на дороге.

Ладлоу увидел, что Дэнни убрал ногу с педали газа.

— Нет, — сказал он. — Не останавливайся.

Мальчик нахмурился, но подчинился.

Они добьются того, что мы врежемся в чертово дерево. При том, что за рулем собственный сын Маккормака.

И Маккормак утверждал, что Ладлоу безумен.

Он попытался сосредоточиться. Пульсирующая в голове боль мешала.

Он мог сказать мальчишке остановиться, выйти из пикапа и встретиться с ними лицом к лицу. Но, скорее всего, именно этого они и добивались. У Маккормака был магнум 44-го калибра, и он похвалялся своей меткостью. Ладлоу же не стрелял много лет, пожалуй, со времен войны, и почти никогда — из пистолета. Он мог снова использовать мальчишку в качестве заложника, но мальчишка был прав, пусть и не знал этого. Ладлоу не собирался его убивать. Или, если на то пошло, кого-либо еще. Что исключало вариант стрельбы в чертово окно. Маккормак уже наверняка это понял. Что Ладлоу не хочет жертв. Может, поэтому он за ними и погнался.

На это и рассчитывал.

Нет. Лучше ехать дальше, в надежде на то, что Маккормак не станет слишком сильно их таранить, чтобы не рисковать жизнью сына. Выбравшись из леса, они окажутся на открытой прибрежной дороге. Там стоят дома, и в этих домах живут люди. Свидетели. А дальше — шоссе и город.

Нужно только туда добраться. Еще пара миль.

«Линкольн» врезался в них снова, на этот раз сильнее.

Пикап вильнул на узкую обочину, его занесло, потом он выровнялся и вернулся на дорогу.

— Господи! Давайте прекратим! Вы нас убьете!

— Просто езжай. Как ехал раньше. Не ускоряйся.

— Говорю вам, он не остановится.

— Лучше бы остановился.

— Я его знаю. Он не остановится.

— Может, знаешь, а может, и нет.

— Я же говорю! Надо остановить чертов пикап!

— Забудь.