— Помогите мне, — сказал он.

Часть 4

Поколения

31

В тот день, когда Ладлоу выписали из больницы, дочь ждала его с инвалидным креслом. Он не хотел в него садиться. Считал, что десяти дней лежания на спине вполне достаточно для отдыха, но Элли настаивала. Ладлоу уступил. Уступка была небольшой, а Элли прилетела из Бостона и каждый день сидела с ним долгие часы, решая кроссворды и беседуя, с того самого утра, когда его привезли.

Ладлоу думал, что единственным хорошим во всем случившемся было то, что он вновь узнал свою дочь.

Она вывезла его под яркие лучи послеполуденного солнца. На полпути через парковку сообщила, что должна сделать признание. Что она кое-что от него утаила.

— Как это — утаила?

— Я беременна, папа.

— Беременна?

— Ага. Уже два месяца. Ты станешь дедом.

Ладлоу с трудом удержался, чтобы остаться в кресле.

— Это чудесно, Элли.

— Мы тоже так считаем.

— Беременна. Проклятье, это я должен везти тебя.

Она рассмеялась.

— Это правда чудесно, Элли.

Он протянул руку, взял ее ладонь, лежавшую на инвалидном кресле, и стиснул.

— Я ждала, пока ты выберешься, чтобы рассказать тебе. Не хотела сообщать такую новость в какой-то больнице. Ждала особого случая. Здесь, при свете солнца.

— Ты чертовски права, это особый случай. Ты уже знаешь, мальчик это или девочка?

— Мы не хотим знать. Будем рады любому варианту.

— Как и я. Хотелось бы мне, чтобы об этом узнала твоя мать.

— Мне тоже.

Они много говорили о Мэри в последние дни, когда он оправился от сотрясения мозга и перестал принимать некоторые обезболивающие, о том, как они с Ладлоу познакомились, как он ухаживал за ней и как они поженились. Это помогало скоротать время и позволило им сблизиться. Они говорили о детстве Элли и Тима.

Они даже говорили об убийствах.

Раньше они никогда этого не делали.

Ему было приятно, что она не стала снова предлагать ему связаться с Билли. Возможно, эта тема наконец изжила себя.

В один из дней она привезла к нему в больницу его отца из Пайнвуда. Старик желал знать все, что произошло той ночью, он выслушал рассказ, ни разу не перебив Ладлоу, а когда тот закончил, сказал: «Ты отлично справился, сынок. Но я не знал, что твоя чертова голова настолько крепкая».

Элли осталась с ним еще на три дня, пока не убедилась, что Ладлоу способен позаботиться о себе, несмотря на штифты и металлический штырь, скреплявший одно из ребер. Он велел ей возвращаться к мужу. Он видел, что ей хочется этого так же сильно, как не хочется оставлять отца. Он отвез ее в аэропорт на машине, которую взял в прокате на время, до тех пор, пока не купит новый пикап. У выхода на посадку они обнялись, и Ладлоу подумал, что волосы дочери пахнут совсем как волосы Мэри.

Вечером после ее отъезда он позвонил в больницу, чтобы узнать, как дела у мальчика Маккормаков. Дежурная сестра сообщила, что опасность наконец миновала. Сэм Берри сказал Ладлоу, что мальчику предъявят обвинения в покушении на убийство и нападении с применением летального оружия. Сказал, что ему придется дать показания против Маккормака.

Он не возражал.

Однако ему было жаль женщину, мать Маккормака. Она потеряла все. Он не знал ее историю и не знал, почему все так сложилось в ее жизни, но сильно сомневался, что в том была ее вина, разве что она ошиблась с выбором мужа. Она вырастила одного сына, который, судя по всему, мог стать достойным человеком.

Она помогла ему. Возможно, спасла ему жизнь.

И она укрыла Рэда.