С автоматом наперевес, Лигум ворвался в довольно обширное квадратное помещение, которое было битком забито причудливыми приборами и устройствами.

Касальский сидел за центральным пультом у скрин окна, сосредоточенно щелкая клавишами и тумблерами. В углу раздавалось надсадное гудение. Оно явно исходило от высокого серого параллелепипеда, с обеих сторон которого виднелись продолговатые дверцы.

На появление хардера биолог не отреагировал. Лигум зачитал ему Формулу Предупреждения. По закону, с этого момента неподчинение требованиям хардера со стороны других людей могло быть истолковано им как преднамеренное сопротивление и давало ему право на применение любых мер, вплоть до силовых, с целью выполнения своей задачи.

Однако профессор лишь что то буркнул, не отрывая взгляда от экрана пульта, на котором виднелась картинка, напоминающая стандартную панель копирования файлов с длинной белой полоской. Аналогия усиливалась тем, что с каждой секундой полоска заполнялась темно синим цветом, словно сейчас шла перекачка файлов с одного комп диска на другой.

Лигум повел стволом автомата в сторону Касальского.

– Встать! – приказал он. – Руки за голову!

Профессор скривился так, словно у него заболели сразу все зубы.

– Откуда вы взялись, хардер? И прекратите тыкать в меня своим дурацким автоматом! Да будет вам известно, я провожу очень важный научный эксперимент!..

– Я сказал – встать! – повторил Лигум.

– Если вы помешаете мне, – возразил Касальский, – последствия вашего головотяпства могут быть самыми плачевными – в том числе, для жизни и здоровья людей!..

Лигум решительно шагнул к нему, и профессор нехотя поднялся со своего места за пультом.

– Вы не имеете никакого права! – прошипел он. – Вы проникли в мой дом незаконным путем, и я не намерен смотреть, как вы срываете мой эксперимент!..

– Руки за голову! – опять сказал Лигум и, когда Касальский демонстративно сложил руки на груди, несильно, но больно ударил его тыльной стороной ладони по лицу. – Когда я что то говорю, вы обязаны подчиняться, профессор, и вам следует усвоить это раз и навсегда. Больше предупреждать вас я не буду!..

– Подонок! – прошептал биолог, вытирая кровь из разбитой губы. – Негодяй! Как вы смеете бить меня?!.. Да вы знаете, кто я такой?

– Знаю, – сказал Лигум. – Действительный член Академии Всех Наук Земной Федерации. Ну и что? Между прочим, я вас не бью, а лишь привожу в чувство. По моему, вы неадекватно оцениваете данную ситуацию…

– Вы еще и издеваетесь?! Я… я буду жаловаться на вас! – жалким голосом выкрикнул профессор. – Вашему руководству!.. Кажется, оно называется Щит?

– Бесполезно, – сообщил Лигум. – Именно Щит и послал меня, чтобы воспретить вам подпольное клонирование.

До конца заполнения полоски на экране оставалась примерно треть.

– Ах, вот как, – сказал профессор, с вызовом вскидывая голову. – Что ж, раз вам об этом известно… Да, я делал это и делаю сейчас. Но в чем, позвольте узнать, заключается мое преступление? В том, что я не обратился за официальным разрешением на проведение этих опытов в Ассамблею Федерации? Но почему я должен спрашивать чьего то разрешения сделать то или иное открытие? Где, по вашему, мое право на свободу научной деятельности? И с каких это пор на нашей планете ученые должны советоваться, так сказать, с общественностью и властями, чем им заниматься?!.