– Мне доводилось в жизни взбираться на лестницы и полегче, чем эти ваши проклятые ступеньки, – произнес я с чувством.

– Мне очень жаль. Студенческий отель дешевле, но с Георгом... «Новый Бали» не особенно щедр.

Судя по этим двум комнатам, аккуратным, но нищенским, как и одежда Георга, платили там действительно мало, но для сочувствия время было неподходящим.

– Люди в таком положении, как ваше, должны быть счастливы, если вообще получают хоть что‑нибудь.

– Как вы сказали?

– Ну, хватит. Вы прекрасно знаете, о чем речь. Правда, мисс Лимэй... или мне можно называть вас Астрид?

– Откуда вы знаете мое имя? – Не могу припомнить, видел ли я когда‑нибудь девушку, заламывающую руки, но именно этим юна сейчас и занималась. – Откуда... откуда вы знаете всякие вещи про меня?

– Оставь это, – резко одернул я ее. – Должна же ты признавать некоторые заслуги за своим парнем. – За моим парнем? У меня нет парня.

– Ну, экс‑парнем. А может, тебе больше нравится‑"умершим парнем"?

– Джимми? – шепнула она.

– Джимми Дуклос, – подтвердил я. – Он мог потерять из‑за тебя голову, с роковым для себя результатом, но успел мне кое‑что о тебе рассказать. У меня даже есть твоя фотография. Она явно растерялась:

– Но... но там, в аэропорту...

– А ты чего ожидала? Что заключу тебя в объятья? Джимми убили в аэропорту, потому что он собирался что‑то сделать. Что? – Мне очень жаль, но ничем не могу вам помочь.

– Не можешь? Или не хочешь? Ответа не последовало.

– Ты любила Джимми, Астрид?

Она поглядела на меня молча, глаза ее блестели. И медленно кивнула.

– И не скажешь мне? – Молчание. Я вздохнул и зашел с другой стороны: – Джимми сказал тебе, кем он был? Покачала головой.

– Но ты догадалась? Кивок. – И рассказала кому‑то о своей догадке? Это ее сломило:

– Нет! Никому не говорила! Богом клянусь, никому! Видимо, она любила его и в этот миг не лгала.

– Он когда‑нибудь упоминал обо мне?

– Нет.

– Но ты знаешь, кто я?

Она смотрела на меня, и две большие слезы медленно сползли по ее щекам.

– Ты отлично знаешь, что я возглавляю бюро по наркотикам Интерпола в Лондоне.

Снова молчание. Я схватил ее за плечи и гневно тряхнул:

– Правда, знаешь?

Кивок. Крупная специалистка по молчанию.

– Итак, если Джимми тебе этого не говорил, то кто?

– Ох, боже мой! Умоляю вас, оставьте меня в покое! Слезы лились теперь по ее щекам одна за другой. Это был день ее плача и моих вздохов. Я вздохнул, снова сменил тактику и взглянул на парня, лежащего на кровати.

– На мой взгляд, Георг не похож на кормильца семьи.

– Георг не может работать. – Она произнесла это так, словно формулировала естественный закон. – И не работает. С прошлого года. Но что у него со всем этим общего?

– Все, – я наклонился, внимательно пригляделся, поднял и опустил ему веки. – Что ты с ним делаешь, когда он в таком состоянии?

– Ничего нельзя сделать.

Рукав легко скользнул вверх по тощей руке Георга.

Исколотая, покрытая пятнами и посиневшая от бесчисленных уколов, она являла собой ужасный вид.