Сергей Шхиян. КукловодБригадир державы - 19
Глава 1 Ночью выпал снег и закрыл белым праздничным покрывалом все осенние безобразия природы и следы неистовства людей. Под утро ударил мороз и дороги, искореженные войной, превратились в блестящие серебряные ленты, сияющие под призрачным лунным светом первым санным накатом. Лес, вчера еще черный, голый, пасмурный, тяжело склонился под тяжелым белым убранством. Разлапистые розвальни легко скользили по санному пути, а вот плохо подкованной крестьянской лошаденке приходилось туго: у нее на ледовом насте разъезжались ноги, и она даже несколько раз упала. - Эх, барин, - жаловался мужик, которого я нанял отвезти меня неведомо куда, - разве ж у нас на Руси жизнь?! Нет, - продолжал он разговаривать то ли со мной, то ли сам с собой, то ли с вечностью, - у нас не жизнь, а одна сплошная мука. С этим спорить было трудно, я и не стал, тем более что мне пока было не до общих рассуждений о смысле жизни и несовершенном устройстве общества. Хватало своих частных проблем и неприятностей. - И почему так устроен мир, что, честные люди живут плохо, а бездельники и воры хорошо? - продолжил интересоваться ямщик, так и не дождавшись от меня ответа на первый вопрос. Эта проблема, думаю, всегда интересовала не только моего возчика, но и многих из тех, кто живет плохо, и считает себя честным, обойденным судьбой человеком. - Возьми, к примеру, меня, - продолжил он, поворачиваясь ко мне на облучке, - лучше меня во всем селе хозяина не найти, руки, поверишь, золотые, да и умом Господь не обидел, а живу, тьфу живу, - он плюнул с такой страстью, что чуть не попал в меня. Так живу, что шаром кати, едва свожу концы с концами! Вот с таким заключением согласиться было трудно. Не с тем, что возчик еле сводит концы с концами, судя по его одежде, дырявому армяку и заношенным лаптям, связанным каким-то веревочками, чтобы не развалились прямо на ногах, это было очевидно и без рассказа, а с его хозяйственными талантами. Лошадь у мужика была неухоженная, в коросте и засохшем навозе, к тому же, плохо кована, сбруя сделана из мочала, и уже два раза за нашу короткую дорогу рвались, розвальни тоже держались на ладан, да и сам он был грязен, немыт и нестрижен. - Ты лучше на дорогу смотри, а не на меня, - попросил я, - а то еще перевернешь сани. Мужик удивленно посмотрел на меня, оглядел свои розвальни и насмешливо спросил: - Как же их перевернешь? Ты, барин, того, в крестьянстве, видать, ничего не понимаешь! - сказал он с высокомерием классного специалиста, столкнувшегося с тупым профаном. В крестьянском хозяйстве я и, правда, разбираюсь не очень хорошо, зато достаточно насмотрелся на подобных ему самонадеянных людей. Сказал, чтобы прекратить разговор: - Это тебе виднее, как сани переворачивать. Возчик задумался, видимо начал прикидывать, как ловчее опрокинуть сани и на какое-то время перестал жаловаться на жизнь. Я откинулся на спинку скамьи, дышал морозным воздухом и любовался тихим подлунным лесом. - Не, так просто их не опрокинешь, - сообщил он спустя какое-то время, - шибко широки в полозе. Если только в овраг… Я не ответил и закрыл глаза, чтобы он решил, что я уснул. Мужик перестал обращать на меня внимание, и взялся рассказывать своей несчастной коняге, какой у нее выдающийся хозяин. Лошадь привычно пряла ушами, прислушиваясь к знакомому хозяйскому голосу и чтобы ничего не упустить из его поучительного рассказа, с легкой рыси перешла на сонный шаг. |
