Андреа закрыла дверь в спальню и заглянула в другую комнату. Это помещение выглядело как кухня дорогого ресторана в миниатюре. Блестящие стальные поверхности и белый пластик. И повсюду горшки, кастрюли и сковородки. Андреа заметила, что это была единственная комната, где чувствовался какой-то запах, несмотря на открытую настежь балконную дверь.

Мараван вышел ей навстречу с подносом в руке.

— Это вам от Маравана с кухни, — сказал он и тут же заметил, что фраза прозвучала двусмысленно, поскольку он действительно выходил из кухни.

Оба рассмеялись, и Андреа села за стол.

На подносе стояли миниатюрные тарелочки с лепёшками чапати. Гостья взяла одну и поднесла к носу, вдохнув её аромат. Она только собиралась откусить, как Мараван остановил её.

— Минуточку, — сказал он, взял пипетку из стеклянного сосуда на том же подносе и брызнул на чапати несколько капель какой-то жидкости. — Теперь прошу…

Ещё минуту назад Андреа хотела объявить Маравану, что не планирует у него засиживаться. Однако вдохнув исходящий от чапати экзотический и в то же время какой-то родной аромат, вмиг забыла о своём намерении.

— Что это? — только и спросила она.

— Листья карри с корицей, поджаренные на кокосовом масле, — ответил Мараван. — Это запах моей юности.

— И как тебе такое удалось?

— Это мой секрет.

Побрызгав эссенцией остальные лепёшки, Мараван сел напротив гостьи.

— Наверное, у тебя была счастливая молодость, если тебе так дорог её запах, — предположила Андреа.

Мараван ответил не сразу, как будто размышлял о том, насколько она права.

— Нет, — покачал он, наконец, головой. — Но всё хорошее в ней связано с этим ароматом.

И он рассказал Андреа обо всех кухнях — больших, фешенебельных, и простых, тесных, — на которых работал вместе с Нангай. Где-то посредине рассказа тамилец извинился, быстро поднялся со своей подушки и исчез за дверью, появившись через некоторое время с первым блюдом в руках.

Это были две переплетённые ленты коричневого цвета, одна хрустящая, другая мягкая и упругая. Обе состояли как будто из одного сладковатого на вкус вещества и в то же время качественно отличались друг от друга как день и ночь. Андреа не могла вспомнить, когда она последний раз пробовала что-нибудь столь же необычное и приятное на вкус.

— Как это называется? — спросила она.

— «Мужчина и женщина», — ответил Мараван.

— И какая из них женщина?

— Обе.

Он подлил гостье шампанского — «Боллинджер спесиаль кюве», сто тридцать франков за бутылку по винной карте «Хувилера», — собрал со стола тарелки и снова вышел на кухню.

Андреа сделала глоток и посмотрела на свой бокал, со дна которого всё ещё поднимались редкие пузырьки, наполненные мерцающим светом.

— А это что такое? — спросила она Маравана, когда он поставил перед ней следующее блюдо.

— «Север и юг», — отвечал тот.

На тарелке лежали три ярко-жёлтые фигуры неправильной формы, похожие на кусочки серы. Прикоснувшись к ним, Андреа ощутила холодную и твёрдую поверхность, однако когда, следуя примеру Маравана, надкусила одну, её содержимое оказалось тёплым и нежным и таяло во рту, превращаясь во что-то вязкое, сладкое и необыкновенно приятное, похожее на экзотическую конфету.