Присутствующие почти все были в форме и приехали прямо со службы. У некоторых, естественно, на нашей поляне оказалось с собой табельное. Пока что не считалось зазорным выпивать в форменной одежде (если не на людях, конечно), даже наоборот, такое подчеркивало торжественность мероприятия, заслуженное повышение товарища – дело святое и радостное. Потом все исказится и перевернется с ног на голову. Сотрудникам полиции запретят даже появляться в общественном месте с бытовым пакетом в руках. Дескать, такой образ облику стража порядка не соответствует. А сейчас все по-простому. Аж дышать проще…

— Да я выпил, дядь Петь, несподручно стрелять будет, — инстинктивно попробовал я увильнуть, но не получилось.

Кто-то уже расставлял пустые бутылки метрах в двадцати от нас на краю поляны. Осинкин всучил мне пистолет. Я проверил магазин. С патронами тоже проблем не было. Выдавали, конечно, их под счет, сколько получил на службу, столько и сдать в оружейку должен. Но заначка из россыпи 9-и миллиметровых у каждого была. А если заканчивалась, всегда у тыловика или кадровика, что стрельбы проводил, можно было разжиться.

Три бутылки – три выстрела. Навел пистолет, опустив руку сверху вниз. Задержка дыхания, плавный спуск. Бах! Горлышко снес. Черт! Надо ниже брать чуток, а то и промахнуться можно. Прицелился, выждал секунды три, пока целик и мушка сольются на оси перед расплывающейся впереди бутылкой. Бах! Осколки в стороны, осталось только донышко. Третий раз прицелился. Выжимаю свободный ход спускового крючка.

— Дайте-ка я пальну! — кто-то громко крикнул прямо под руку. Бах! Выстрел – и мимо.

Я тихо выматерился и посмотрел на помешавшего мне. Это оказался начальник участковых, майор Валерий Игоревич Сафонов.

Тип среднего, вполне себе уже поумневшего возраста, но с мальчишеской бравадой и тягой к бахвальству еще не расставшийся. Любил товарищ Сафонов перед начальством рисоваться, и ради цели такой личный состав свой за показатели гнобить не брезговал. Хоть и относились сейчас участковые к аппарату уголовного розыска (входили в состав приданной службы профилактики), но майор Сафонов умело выставил себя среди участковой братии этаким полуцарьком. Где надо, лизнуть успевал, с руководством был сама любезность и обходительность, а со своих три шкуры драл. Много хороших кадров сгубил, а вышестоящее начальство лишь руками разводило, мол, стиль управления у Сафонова такой, что же делать. Зато личный состав в ежовых рукавицах. Оно и понятно. Если показатели в гору прут, то кто же спорить будет? Всем пофиг, как эти самые палочки статистики срубаются. А что до личного состава — так сами виноваты, работать надо лучше, а не жаловаться.

— Дай-ка я, Петров, — майор уже держал в руках пистолет, а кто-то из его подчиненных расставлял бутылки.

— Пистолет опусти, — тихо проговорил я.

— Чего? — не понял Сафонов.

— Я говорю, пистолет не направляй на бутылки пока, там, вообще-то, человек еще.

За такие нарушения правил личной безопасности в мое время (на стрельбах, конечно) ему бы взыскание могли влепить. Даже незаряженное оружие, даже на предохранителе и без магазина (да хоть со свернутым набок стволом) запрещено строго настрого направлять в сторону людей и в направлении возможного их появления. Либо в пол ствол держи, либо вверх задери. А этому подвыпившему козлу море по колено.

— Ты еще меня учить будешь? — прошипел он. — Щенок!

Я огляделся. Сказал он это слишком громко и привлек к нам внимание. Эх… Жаль. Ткнуть его кулаком незаметно в пузо уже не получится. На нас и без того все косятся.

— А ну-ка, — Сафонов отодвинул меня в сторону. — Отойди!

Навел ствол. Бах! Снес бутылку. Бах! Вторую. Бах! Третья рассыпалась.

Раздались аплодисменты. Хлопали в ладоши подхалимы Сафонова, остальные просто снисходительно улыбались.