— И что? — затаил дыхание Федя.

— А то, что быку он реально помог в мишень попасть. Вот только дурашка в галстуке гражданском был. Любит щеголять, даже в местах таких неподходящих. Затянуло его галстук по саму морду, а бык. Говорят, больше тонны был. Почти как каток припечатал.

Погодин хохотал:

— Я теперь понял, почему милицейские галстуки на резиночках все!

Давясь от смеха, он даже в сторонку отбежал, чтобы не смотрели на него как на полоумного.

***

Утро было хмурое, с чуть гудевшей головой и противным сушняком. Праздник праздником, а службу никто не отменял. Я сидел на планерке у Горохова и считал ворон. Скорее бы обед, можно будет вздремнуть и оклематься после вчерашнего. Погодин держался молодцом. Внял моим вчерашним советам не гнаться за зубрами службы в деле уничтожения алкоголя путем его распития.

— Никита Егорович, — голос Каткова показался слишком громким. — Я тут изучил все объекты, что на дактилоскопическую экспертизу представили. Содержимое чемодана Дубова.

— Отпечатки чьи-то нашел?

— Да нет, экспертизу Витя Драгунов проводил. Я проверил, он все грамотно сделал. На документах следы рук только Дубова. Но я не про пальцы сейчас хотел сказать. Там квиток завалялся в портфеле из химчистки. Судя по корешку, Глеб Львович туда свой костюм отдавал.

— И что?

— А то, что химчистка эта находится на другом краю города от места, где проживал и был убит потерпевший. По улице Суворова.

— Ну... Может, с работы ехал и заскочил, — Горохов подошел к карте города, что простыней застилала стену кабинета. Поводил по ней пальцем. — Хотя нет, от прокуратуры тоже далеко будет.

— Вот и я говорю, странно… Есть много химчисток, расположенных в куда более удобных местах.

— Понял тебя, Алексей. Так… Петров и Погодин. Ноги в руки и наведайтесь в эту самую химчистку. Выясните, помнят ли такого клиента. И почему именно к ним он захаживал. Дядька он видный, должны были запомнить.

— Есть проверить, — я даже слишком резво встал со стула, хотелось на воздух, и новое задание мне определенно нравилось. — Разрешите идти?

— Разрешаю, — недоуменно пробормотал Горохов, удивившись моему рвению.

Я кивнул Погодину и поспешил на улицу. Окна опустил в машине до самого низа. Живительная свежесть трепала волосы. Сейчас еще в магазин “Соки-Воды” заскочим. Купим зеленую бутылочку ”Ессентуков”, и жизнь наладится.

Химчистка, озадачившая Каткова, располагалась на первом этаже “Дома быта” по улице Суворова. Зал приемки встретил полумраком и запахом химикатов. За широкой стойкой-прилавком выступали ряды вешалок с одеждой на плечиках. Костюмы, дубленки, кожаные куртки и прочее гардеробное богатство советских людей.

— Здравствуйте, — я подошел к приёмщице, что скучала, облокотившись о полировку прилавка.

Женщина ухоженная — прическа с признаками долгих манипуляций с бигудями, макияж что надо и платье по фигуре, но бесформенный фартук, надетый поверх, все портил.

— Вы знаете этого человека? — я показал фотографию Дубова.

Женщина застыла. Часто заморгала.

— Девушка, — мягко проговорил я. — Я к вам обращаюсь…

— А вам зачем? — тихо пробормотала она.

Я показал удостоверение, приемщица опустила взгляд и, не смотря мне в глаза, проговорила:

— Вроде знакомое лицо, был такой клиент у нас.

Я положил на стол квиток от химчистки:

— Правильно, был… И вы, смотрю, его сразу узнали. Расскажите о нем.

— Да не знаю я ничего, — дернулась женщина.