— Да успокойся, — я протянул ему бокал для чоканья. — Теперь можно никуда не торопиться и выдохнуть. Оклемается Пичугин — и допросим его с пристрастием. Теперь он нам все расскажет…

— В каком смысле, оклемается? — Федя застыл с гусиной ногой в одной руке и бокалом в другой. — Он же коньки отбросил? Две пули в грудь!

— Думали, что отбросил, — развел я руками. — Но гад живучий оказался. В реанимации сейчас прохлаждается. Врачи говорят, что прогнозы неплохие, выкарабкаться должен.

— Во дела… — Федя проглотил кусок мяса и отложил косточку. — А почему я не в курсе?

— Так ты же выходной себе взял. Как поймали Пичугина, Горохов готов был и неделю тебе дать, если попросишь. Счастливый был наш шеф, как ребенок. Это первое его дело после возвращения в строй с беспечной пенсии.

— А охрану у палаты выставили? — продолжал допытываться Федя.

— А зачем? Куда он денется с двумя дырками в груди? Подельников у него нет. Некому его навещать. Дзюдоистов всех местные снова задержали, после того, как мы им кучу доказухи представили на их темные делишки, что нашли в подвале Щукина. Ближе к грядущему выздоровлению, конечно, Горохов распорядился организовать охрану из числа местных сотрудников, а пока он вообще без сознания валяется. Все пучком, Федя, так что давай лучше выпьем…

— Вот ведь как! Я думал, он в аду давно горит, — пробубнил Федя с набитым ртом.

— Света же говорила, что маньяки очень живучие, — ухмыльнулся я. — Но в ад он отправится, обязательно. Смертную казнь у нас никто пока не отменял.

— Ха! Скажешь тоже! Кто ж ее отменит? Это что тогда начнется? Хоть сколько людей убивай, а все одно жить будешь? Не казнят? Не отменят у нас смертную казнь никогда. Убийца бояться должен собственной смерти, только она его остановить может.

— Какая у Пичугина палата? — спросила Света.

— Символичный номер у нее, — хмыкнул я, отправляя в рот пучок зеленого лука. — Тринадцатый… А что?

— Хочу его навестить…

Я даже вздрогнул. Что она опять задумала, неугомонная?

— Так он пока, как растение, не сможешь его разговорить, — отмахнулся я, надеясь, что Света передумает. — Какой смысл?

— Хочу просто посмотреть на него и понять его мотивы. Иногда, чтобы понять человека, психологу не обязательно с ним разговаривать. Мне кажется, что убийства мужчин — это тоже своего рода месть.

— А… Ну я в эти ваши психологические штучки раньше не верил, — вмешался Федя. — Но после того, как ты разговорила несколько матерых преступников, начал верить. Уверен, что и Пичугина на чистую воду выведешь. Светлана Валерьевна у нас могёт!

Погодин шутливо отсалютовал ей бокалом, а Вера даже похлопала.

— Постараюсь, — улыбнулась она. — Тем более, что он оказался замешан не только в убийствах, но и в грабежах.

— В каких грабежах? — спросила Вера, отхлебывая из фужера кроваво-красный напиток.

— Так в подвале гаража Щукина, где Света томилась, — стал рассказывать Федя, — нашли краденные вещи.