— А вот это самое интересное, — заговорщически проговорила Света. — Люди с диссоциативным расстройством способны менять химию своего тела силой мысли.

— Не понял, — поскреб я затылок. — Химию? Это как?

— Ну, например у одной личности может быть повышен холестерин, а у другой нет. У одной есть аллергия на пыль, а у другой нет. Они могут быть абсолютно разными даже в пределах одного тела.

Это уже походило на какой-то комикс, фантастику.

— Откуда ты все это знаешь? Этому вас в институте учили? — все больше я поражался своей девушке.

— Я проходила стажировку в КГБ, Андрей.

— Опа… Ты мне не рассказывала.

— Я до сих пор под неразглашением, — виновато улыбнулась Света.

— Ладно, проехали… — буркнул я. — Дома поговорим. Итак, что там насчет химии тела?

— Ну, например, одна из личностей может поднимать большой вес, быть выносливее и быстрее, что мы и наблюдали в случае с Ингой.

— Так получается, теоретически, Вера ни в чем не виновата? Это все Инга?

— Теоретически да, но юридически — нет. После судебно-психиатрического обследования ее направят на лечение. Сам знаешь, что срок таким не дают.

— Откуда вообще взялась эта чертова Инга?

— Возможно, в результате какого-то травмирующего фактора. Например, она появилась, после того как Титову изнасиловал Воеводин. Появилась в качестве некой защитной реакции организма и переросла в нечто большее, в целую личность со своим характером и привычками. Ты молодец, что вычислил ее… Я бы не догадалась устроить на нее ловушку.

За дверью послышалась возня, что-то бухнуло, а затем раздался сдавленный хрип. Я распахнул дверь и заскочил в следственный кабинет. Мать твою за ногу! Картина маслом…

Глава 25

Картина маслом! На полу ерзает и хрипит сержант, а Инга его душит его своим коронным приемчиком, заломив руку и обхватив шею ногами.

Это хорошо, что конвойным оружие не положено, вот как раз из-за таких возможных казусов. Иначе сержанта бы уже пристрелили — а может быть, и нас. Я сдернул неугомонную Титову с милиционера и припечатал ее к стене. Завернул руку и нацепил на запястья наручники.

Сержант встал и теперь потирал раскрасневшуюся шею, его усы нервно дергались, он что-то бубнил и тыкал пальцем в задержанную.

— Запомни, — инструктировал я конвойного. — Арестованную Титову выводить только в наручниках. И передай старшему смены, а тот пусть начальству доложит. На будущее. Все ясно?

— Так точно, — кивнул сержант, поднимая с пола фуражку. — Но моей вины нет! Я ведь, это самое… Все по инструкции. Не виноват я.

— Да иди уже, мне пофиг на твои инструкции, я не проверяющий. Никому не расскажешь, никто и не узнает, и проверки не будет. А с ней будь начеку, она похлеще мужика. Сам уже почувствовал, на своей шкуре.

* * *

— Я вас поздравляю, товарищи! — Горохов сиял как ясно солнышко, бродил по кабинету и энергично размахивал руками, будто не зная, куда их пристроить.