Глава 17

— Здорово, лежебока! — ко мне в палату заперся Погодин.

Палата на шестерых, только я сейчас там был один. Все мои «сокамерники» выдвинулись забивать козла в беседку во дворе, одного выписали, а еще одного перевели в другое отделение. Оказалось, что лечили его совсем не от того, и положили его к нам по ошибке.

— О, апельсинчики! — Федя сграбастал у меня с тумбочки сразу два фрукта и принялся ошкуривать. — Можно угощусь? Спасибо.

— Обычно больным что-то сами приносят, — хмыкнул я, — а не объедают их.

— Да лан, Андрюха, тебе что, жалко? Ты все равно их не ешь, лежат пылятся, я ж их еще в прошлый раз заприметил и посчитал.

— А ты что такой веселый, друг мой Федор? Светишься, как чайник новенький мельхиоровый. Дюшу изловил?

— Не-е, — пробубнил Федя с набитым ртом, распространяя по палате запах «нового года». — Лучше…

— Лучше? — встрепенулся я. — Неужели маньяка нашел?

— Да не нашел пока. Бери выше.

Я скорчил рожу — мол, лучшей версии, чем эта, уже не придумаю.

— Я к Вере переехал, — всплеснул руками Погодин. — Я теперь у нее живу. Во как!

— Ого! Шустрый малый, — улыбнулся я. — Смотри, чтобы вскоре маленькие Федьки не появились.

— А что? Я не против жениться, уже говорил тебе.

— Быстро как у вас все завязалось, — задумчиво проговорил я, вспоминая, как совсем еще недавно эта самая Вера оказывала мне знаки внимания, причем, вроде бы, довольно явные. Или, может, мне показалось? Надумал себе? Теперь уже не важно.

— Да как-то само так получилось, — с придыханием рассказывал Федя. — один раз, второй остался у нее на ночь, а потом Верунчик мне и говорит, зачем ты будешь туда-сюда бегать. Оставайся уже, не маленькие ведь в пионеров играть. Вот я и остался. Знаешь, какие она чебуреки стряпает? М-м! В жизни таких не пробовал.

— А с Пичугиным что? — вывел я из эйфории Федора.

— Тьфу, ты. Да глухо пока… Как сквозь землю провалился. В розыск объявили, ориентировки разослали. За квартирой его следят, только там мать одна живет и ничего, якобы, не знает о том, где сынок ховаться может. Я вот все в толк не возьму, зачем Дюша тренера пришил? А?

— Понятия не имею. Возьмем его, сам и спросишь.

— Так он мне и сказал! Эти дзюдоисты упертые оказались. Показаний не дают. Всех, кого выдернули из дома, выпустить пришлось. Арестовали только тех, кто участвовал в нападении на универсам. Но и те молчат, гады. Там, конечно, и без их показаний доказухи хватает, на месте ведь взяли, тепленькими, вот только остальные не при делах. Как бы чего не натворили. Обидно, если сухими из воды выйдут.

— Без главаря они на дно залягут, — кивнул я.