— Клер, — сказал голос в ее ушах, металлический голос, ей потребовалась секунда, чтобы узнать его. Фрэнк. — Клер, ты не можешь на это ответить. Избавься от этого. Сделай это сейчас.

Но она не могла. Даже когда Глори говорила о Шейне как о куске мяса, даже когда она задавала вопросы о Мирнине, Клер по-прежнему чувствовала себя спокойно и полностью расслаблено. Она просто не могла заставить себя чувствовать что-нибудь еще. Фрэнк был рассержен и расстроен, но она не могла понять, почему.

Глори была лучшим другом, которого она могла себе представить, лучше Евы, потому что Глори никогда не осудит ее, никогда не заставит ее почувствовать себя плохо или виновато.

Клер произнесла:

— Он работает над…

— Клер, прости, но ты должна остановить это прежде, чем ты окончательно потеряешь голову, — прервал Фрэнк. И в следующую секунду она почувствовала жгучую, шипящую боль, пронесшуюся сквозь ее тело в мгновение ока, закончившаяся прежде, чем она была опознана.

Толчок исходил от нее наушников. Клер слегка дернулась, моргнула, и ее пульс ускорился от толчка. Она выдернула наушники, содрогаясь, и спокойствие рассеялось, словно сброшенное одеяло.

Страх накрыл, леденящий и сильный. Глориана все еще улыбалась ей, но улыбка больше не казалась радушной. Она выглядела… хищной. И жестокой. Клер сглотнула и поднялась. Ее стул с громким скрежетом отодвинулся назад. Все теперь смотрели на нее, и единственным, кто похоже не был на грани оскалиться на нее, был Оливер. Он хмурился, но теперь это было направлено на Глориану.

— Глори, — сказал он. — Ты зачаровывала девушку?

— Немного, — она пожала плечами. — Я просто хотела поиграть.

— О, помилуй, поиграй с кем-нибудь другим. Она собственность Амелии. И она вряд ли стоит твоих усилий.

Глори засмеялась.

— Я знаю. Но я ведь не тронула ее, не так ли? — Она снова улыбнулась Клер. — Так скоро уходишь, малышка?

Клер сделала гигантский шаг назад. Сейчас улыбка не работала, наверное, потому что по ее телу бежало слишком много адреналина.

— Держись подальше от нас, — сказала она. — Держись подальше от Шейна.

Глори закатила глаза.

— Мне не нужен твой мальчик, — сказала она. — Что мне с ним делать? Он не во многом хорош, кроме насилия. Его так много внутри него.

Клер оставила свой мокко на столе и пошла к двери так быстро, как только могла. Она оглянулась через плечо, когда шла, но никто не двигался, даже Оливер, хотя он наблюдает за ней.

Глори смеялась и, казалось уже, забыла о ней.

Клер вышла на солнечный свет, пробежала полквартала, и прислонилась к грубой кирпичной стене между двумя витринами. Она закрыла глаза и сосредоточилась на дыхании и контроле своей дрожи. Затем, наконец, она обратно нацепила наушники. Она справилась только со второй попытки, благодаря ее не слушающимся пальцам.

— Я ничего не выяснила, — сказала она Фрэнку. — Я не знала, что она может так, может заставить меня чувствовать такое. Я не знаю никого, кто мог бы это сделать. Бишоп не мог.

— Это довольно редкая сила, даже среди вампиров, — сказал Фрэнк. — Мне известно лишь о трех или четырех, у кого была такая сила.