– Вот, мама.

– Спасибо, дитя. – Ее отсутствующий взгляд скользнул по нему. – Грегор мертв, ты знаешь это, дитя?

– Да, мама, – сказал Карамон, даже не вслушиваясь в ее слова.

Розамун часто делала нелепые и неуместные замечания вроде этого. Ее дети привыкли к этому и большей частью пропускали их мимо ушей. Но в это утро Китиара накинулась на свою мать с внезапным гневом:

– Он не умер! Что ты вообще знаешь? Ты всегда была ему безразлична! Не говори больше таких вещей, ты, сумасшедшая старая ведьма!

Розамун улыбнулась, сматывая клубок, и тихо запела. Ее сыновья стояли рядом, притихшие и несчастные. Слова Китиары ранили их гораздо больше, чем Розамун, которая не обратила ни малейшего внимания на вспышку дочери.

– Он не умер! Я это знаю, и я его отыщу! – проговорила Китиара тихо и яростно.

– Откуда ты знаешь, что он еще жив? – спросил Карамон. – И если даже он жив, то как ты его найдешь? Я слышал, что в Соламнии живет много людей. Даже больше чем здесь в Утехе.

– Я его найду, – твердо заявила Кит. – Он сказал мне, как.

Она пристально оглядела их. – Слушайте, скорее всего, вы видите меня в последний раз. Идем со мной. Я покажу вам кое–что, если вы пообещаете никому не говорить.

Войдя в маленькую комнату, где она спала, она извлекла из–под матраса грубо сшитый самодельный кожаный мешочек.

– Вот. Здесь мое сокровище.

– Деньги? – спросил Карамон.

– Нет! – фыркнула Китиара. – Кое–что получше денег. Мое… мое право первородства. Доказательство того, что я – наследница Ут–Матар.

– Можно посмотреть? – заискивающе попросил Карамон.

Китиара не разрешила.

– Я обещала отцу, что никому не покажу его. По крайней мере, пока. Но когда–нибудь ты его увидишь. Когда я вернусь сюда богатой и могущественной, скача на коне во главе моего войска, тогда ты его увидишь.

– Мы будем в твоем войске, правда, Кит? – сказал Карамон. – Рейст и я.

– Вы будете офицерами, вы оба. Я буду вашим командиром, разумеется. – тоном, не терпящим возражений, сказала Кит.

– Я бы хотел стать офицером. – Карамон загорелся идеей. – А ты, Рейст?

Рейстлин пожал плечами.

– Мне все равно. – Еще раз взглянув на мешочек, он тихо прибавил:

– Нам нужно идти, а то я опоздаю.

Кит оглядела их, уперев руки в бока.

– Да, думаю, вам пора. Карамон, после того, как проводишь Рейстлина, возвращайся прямо домой, слышишь? Не вздумай околачиваться возле школы. Вам двоим придется привыкнуть к тому, чтобы быть отдельно друг от друга.

– Хорошо, Кит. – Теперь была очередь Карамона бросать угрюмые взгляды на сестру.

Рейстлин подошел к матери, взял ее за руку.

– До свидания, мама, – сказал он прерывающимся голосом.

– До свидания, милый, – сказала она. – Не забывай надевать капюшон, когда сыро.

И это было ему прощальным напутствием. Рейстлин пытался объяснить матери, куда он отправляется, но она была совершенно не способна усвоить это. – «Учиться магии? Зачем? Не будь глупым, дитя».

Рейстлин сдался на этом. Они с Карамоном покинули дом, когда солнце позолотило верхушки валлинов.

– Хорошо, что Кит не пошла с нами. Мне нужно сказать тебе одну вещь, – громким шепотом сказал Карамон. Он боязливо оглянулся назад, чтобы убедиться, что сестра не наблюдает за ними. Дверь с треском захлопнулась. Исполнив свой долг, Китиара отправлялась спать дальше.

Дети прошли по древесным подвесным дорожкам сколько было возможно. Затем, когда веревочные мосты закончились, близнецы сбежали по ступеням на лесную землю.