— Готти! — окликнула она меня. — Правда, безумно весело? Не могу дождаться, что же будет дальше! Я пойду возьму выпить. Тебе принести?

— Привет. Нет! — прокричала я, помахав перед ней своей полупустой бутылкой. Кружку я где-то потеряла. Мег кивнула и исчезла в толпе. И тогда я сказала Джейсону: — Хоть бы тебя затянуло во временнóй тоннель!

— Что?

— Ничего! Я здороваюсь!

Джейсон осторожно кивнул. Он явно меня не слышал, поэтому в качестве эксперимента я добавила:

— Ты баснословная сволочь!

— Ага! — крикнул он в ответ. — Хорошая музыка!

Это было не совсем правильно — я не хотела называть его сволочью. Я хочу, чтобы он услышал то, что я скажу, чтобы признал меня — и нас. Признался, что между нами все же что-то было. Я подалась вперед прокричать это и схватила его за плечо рукой, в которой держала бутылку. Получилось сильнее, чем я собиралась. Джейсон попятился и ухватился за меня, а я приложила ладонь рупором к его уху и произнесла:

— Мы были влюблены друг в друга.

— Что? — прокричал он, затем огляделся и, подавшись к моему уху, быстро сказал: — Да. Вроде того. Слушай, Марго, когда Грей…

— Вот когда Грей как раз, ты повел себя отвратительно, — перебила я. По-моему, Джейсон не расслышал, но вряд ли это имело значение. Я поцеловала его в щеку и отошла, официально с ним разорвав.

Каким-то образом мне удалось вернуться, пробиться в кухню, взять что-то из холодильника и пронести свой трофей через гостиную, где гости разлеглись на диванах и болтали. Тут было тише. Ноги сами привели меня к комнате Грея — я не ходила сюда с того дня, как мы с Недом делали уборку.

Здесь было практически тихо — в глубине дома не слышно стерео Неда и толпу в саду. Не включая света, я на цыпочках пробиралась сквозь бардак на полу. Здесь будто взорвалась Томас-бомба, расшвыряв повсюду фломастеры, комиксы и кардиганы. На пианино — дорожный вариант «Четыре в ряд». Это не все вещи, которые он описывал, рассказывая о Торонто, но и этого достаточно, чтобы комната уже не казалась комнатой Грея.

Поэтому я, не задумываясь, забралась на кровать, не снимая обуви, с куском торта Томаса в руке и бутылкой в другой. Отчего-то бутылка почти пуста. Когда я успела столько выпить?

Я поставила торт на матрац и уселась по-турецки перед Колбасой, отсалютовав ей бутылкой. Ради этого и затеял Нед свою вечеринку — чтобы почтить память нашего деда? В углу темная материя скользнула вниз по стене.

— А что ты делаешь?

В дверях стоял Томас.

— Привет! — завопила я, вздрогнула и переключилась на обычную громкость. — Прости. Привет. Я знаю, что это твоя комната, извини.

— Все нормально. А что происходит? — спросил он, прикрыв дверь. — Я следил за тобой, ты кажешься слегка…

Ненормальной. Слетевшей с катушек.

— Ничего не происходит, — ответила я. — Я не могла тебя найти.

— А ты не очень искала, — кротко заметил Томас, присаживаясь рядом. — Всякий раз, когда я шел к тебе через сад поговорить, ты убегала.

Что, правда? А я и не заметила его в толпе. Я следила за темной материей.

— Если ты до сих пор сердишься из-за Манчестера или не хотела со мной целоваться…

— Хотела! И хочу! Я убегала от тоннеля во времени, а не от тебя.

Томас нахмурился:

— Ты пьяная, что ли?

Темная материя забралась на кровать, затаившись в тенях между подушками. И я поцеловала Томаса, по-настоящему поцеловала. Не так, как в кухне. И не так, как на кладбище, — сладко. Вокруг нас сгущался мрак, и я поцеловала Томаса так, будто хотела остановить мир.

Я с жаром бросилась на него и повалила спиной на кровать.