Я вообще не помню, как сюда попала.

— Ты меня видела? — Соф схватила меня за руки и запрыгала. Это раздражало. Наконец она бросилась к раковине: — Как я пить хочу, боже мой! Хоть прямо из крана!

Я поплелась за ней. Краем сознания я понимала, что Нед с Томасом тоже в кухне: на столе стоял наполовину уничтоженный торт.

— Почему ты мне не сказала?

Из стереоустановки Неда ревела «Айрон мейден», которую приходилось перекрикивать. От этого голос звучал злее, чем я была на самом деле. Мне просто хотелось понять, отчего это нужно было держать в секрете.

— Ну прости! — проорала в ответ Соф, доставая из буфета настоящий бокал, а не пластиковый стаканчик, из которых пили все. — А вдруг бы я струсила или опозорилась? Я же всегда тебе говорила — хочу знать, каково быть участницей рок-группы!

— Все твои группы существуют только в твоем воображении!

Соф с силой дернула кран, который заклинило.

— Я знаю, но… — Соф отодвинула всякий хлам, чтобы поставить стакан, и обеими руками взялась за кран. — Ты захотела бы послушать, как мы играем, побывать на репетиции, а у меня получалось, только когда мы с Недом вдвоем, и — вот блин, что ж такое, — ну а вдруг бы мы облажались?

Нед уселся на стол рядом с нами, хотя там и было отвратительно грязно — смятые стаканчики, липкие лужи, мокрые окурки и непонятная липкая дрянь. Видимо, спандексу все по барабану.

— Ты просто супер, — сказал он, глядя на Соф. В кухне крутилось десять тысяч человек, но эти двое были как бы отдельно, в пузырьке товарищества по рок-группе. Друзья. Конспираторы. Ничего себе обмен: я получаю темную материю, а ты забираешь мою подругу.

Ну, ты опять как собака на сене, прозвучал в ушах голос Грея.

Да, но Нед мой брат, возразила я. А ты умер, и я страшно зла на тебя за это.

— Так, кому чего? — спросил Томас, подходя и с грохотом ставя на стол множество бутылок, не глядя на меня. Он не хотел со мной целоваться. Как глупо! Неловко-то как! Я истерически рассмеялась. Ну все меня игнорируют!

— Вода есть? Или хоть шампанское? — прохрипела Соф. — Ваш кран меня у-би-ва-ет! — Она снова стиснула кран и попыталась повернуть — даже костяшки побелели. Раковина была полна темной материи, и меня поразило, как ужасно несправедливо, что ее вижу только я.

— Отойди, Соф, он застревает. — Соф отодвинулась, и Нед всем весом навалился на кран. — Scheisse. Томас, можешь дать мне разводной ключ или нож?

— Погоди, — сказала я, удерживая Томаса и не давая подойти. Он заметался, оказавшись между мной и Недом. — Это при мне ты не могла репетировать? Это мне ты сказать не могла? Да я единственная, кто вообще слышал, как ты поешь!

— Ах, извините, не доложили, — теряя терпение, промолвил Нед, пытаясь справиться с краном. Даже под оглушительную музыку я расслышала в его голосе сарказм. Нед пьян. — Соф просила тебе не сообщать. Что происходит на репетиции, на репетиции и остается, я тебе сто раз говорил. Ты бы запомнила, если бы занималась не только собой.

Он схватил ложку с сушки и начал колотить по крану. Я отпустила Томаса. Это я-то эгоистка? Да Нед все лето готовил вечеринку, бренчал на гитаре и делал хорошую мину при плохой игре, якобы Грей не умирал. Но, может, я чего-то не понимала? Возможно, у Неда свои тоннели во времени?

— Да как ты можешь так говорить! — произнесла я Неду в спину. — Повернись ко мне лицом! Вы обязаны были мне сказать! Она моя подруга!

Однако обернулся ко мне не Нед. Соф зашипела так низко и яростно, что я едва разобрала слова:

— Подруга?! Да ты меня еле терпишь! Я каждый раз читаю это на твоем лице, когда прихожу сюда, и от этого уже противно! На мои эсэмэски отвечаешь через раз, Томас, Томас, один Томас у тебя! Прямо мир вокруг тебя вращается! Даже когда я переживала из-за Грея, ты не позволяла мне быть твоей подругой! А Нед позволил, и у тебя разрешения никто спрашивать не собирается!

— А я не разрешаю! — закричала я в ответ, чувствуя, что вот-вот выскочу из этой реальности.